Реферат: История гомосексуализма в России

История гомосексуализма в России. Гомосексуализм (содомия) в Древней Руси (XI-XVII века)

Гомосексуальность существует ровно столько, сколько существует человечество. В законах библейского Моисея сказано: "Не ложись с мужчиной, как с женщиною - это мерзость". Но ложились и древние евреи, и древние греки, и римляне. Жители тогда еще не открытых Америк, точно так же, как и чернокожие обитатели Африканского континента находили особый изыск в мужских ласках. Эллины сумели возвести педерастию (от греческого pederasty - "любовь к мальчикам") в своеобразный культ, наделив богов собственными пристрастиями, и небожители на Олимпе могли предаваться оргиям, так же как Сократ и эпикурейцы на грешной земле.

От греков гомосексуальность перекочевал к римлянам на западе и к скифам и сарматам на востоке. Отец истории Геродот двусмысленно повествует о скифских женоподобных предсказателях судьбы, а золотые украшения из курганов сохранили для потомков пикантные сценки отдыха скифских воинов. Древние славяне, в силу географического положения и тяжести климатических условий, не располагающих к любовным игрищам на свежем воздухе, несколько позже познакомились с содомским грехом, но то, что гомосексуальность существовал в их среде в качестве обычного полового действия между согласными на то партнерами, сомнению не подлежит.

Понятие "содомии" в Древней Руси (также о понятии "содомии" в Древней Руси см. здесь) было таким же расплывчатым, как на Западе, обозначая и гомосексуальные отношения, и анальный секс независимо от пола партнеров и вообще любые отклонения от "нормальных" сексуальных ролей и позиций, например совокупление в позиции "женщина сверху". Самым серьезным грехом считалось "мужеложство", когда сношение с неподобающим партнером усугублялось "неправильной" сексуальной позицией (анальный секс). Однако на Руси к этому пороку относились терпимее, чем на Западе; церковное покаяние за него колебалось от одного года до семи лет, в тех же пределах, что и гетеросексуальные прегрешения. При этом во внимание принимали и возраст грешника, и его брачный статус, и то, как часто он это делал, и был ли он инициатором действия или его объектом. К подросткам и холостым мужчинам относились снисходительнее, чем к женатым. Если анального секса не было, речь шла уже не о мужеложстве, а о рукоблудии, которое наказывалось мягче. Лесбиянство обычно считалось разновидностью мастурбации. Новгородский епископ Нифонт (XII в.) даже считал сексуальный контакт двух девушек-подростков меньшим грехом, чем блуд с мужчиной, особенно если девственная плева оставалась целой.

Как указал В.Розанов во второй редакции своей книги "Люди лунного света" (1913), примеры гомосексуализма можно найти уже в житийной литературе средневековой Руси. В "Сказании о Борисе и Глебе" (11 в.), при описании убийства князя Бориса приспешниками его единокровного брата Святополка Окаянного, упоминается его любимый "отрок, родом угрин" (т.е. венгр), именем Георгий. Борис "возложил" на Георгия изготовленное для него золотое ожерелье, потому что любил его "паче меры". Когда убийцы пронзили Бориса мечами, Георгий "повергся" на его тело, говоря: "Да не остану тебя, господин мой драгый! Да идеже красота тела твоего увядаетъ, ту и азъ съподобленъ буду животъ свои съконьчати". После такого заявления Георгия закололи и выбросили из шатра. Позже убийцы не смогли справиться с застежкой золотого ожерелья, подаренного Борисом Георгию, и, чтобы им завладеть, отсекли голову Георгия и забросили ее так далеко, что нельзя было воссоединить ее телом для христианского погребения. Из всей свиты Бориса уцелел от резни только брат Георгия Угрина, Моисей. О его дальнейшей судьбе рассказано в "Житии преподобного Моисея Угрина", содержащегося в Киевском Патерике. Моисей был взят в плен слугами Святополка и продан в рабство знатной польке. Эта женщина, как сообщается в житии, влюбилась в Моисея из-за его богатырского сложения. Целый год она умоляла его жениться на ней, однако его женщины не интересовали, и он предпочитал проводить время в обществе русских пленных. По истечении года его насмешливые отказы разозлили польку,в чьей власти он находился. Она приказала, чтобы Моисею дали сто ударов плетью и ампутировали его половые органы, добавив: "Не пощажу его красоты, чтобы и другие ею не наслаждались!" Со временем Моисей Угрин добрался до Киево-Печерской лавры, где он принял монашество и прожил еще 10 лет, предостерегая молодых людей от греха и женского соблазна. православная церковь причислила Моисея Угрина к лику святых как героя стойкости и целомудрия. Однако, как считал В.В.Розанов, сквозь шаблонную житийную формулу, унаследованную от Визинтии и сквозь влияние библейского рассказа о Иосифе и жене Пентефрия в "Житии преподобного Моисея Угрина" просвечивает повесть о средневековом гомосексуалисте, наказанном за отказ вступить в гетеросексуальный брак. Еще один пример указывает на наличие гомосексуализма в Киевской Руси: князь Георгий, сын Андрея Боголюбского (12 в.) женился на знаменитой грузинской царевне Тамаре, но был ею отвергнут и отослан обратно в Россию, когда выяснилось, что он ей изменял с мужчинами из ее свиты. Однако широчайшее распространение этого явления наблюдается в эпоху Московской Руси, особенно в 15, 16 и 17 веках. Об этом пишут, иногда с удивлением или негодованием, почти все иностранные путешественники, оставившие свои описания пребывания на Руси, начиная с наиболее известных - Герберштейна, Олеария, Маржерета и т.д. Причем гомосексуальные склонности, по показаниям иностранцев, встречались во всех слоях населения, от крестьян до царствующих особ.

Богатый в культурном отношении Киевский период русской истории (с 11 по 13 век) был прерван 250 годами монгольского ига и набегами кочевых племен. Русь, восстановившая свою независимость с новой столицей в Москве, восприняла многое из нравов и обычаев монгольских захватчиков. Теперь женщины начали подвергаться сегрегации, были удалены от общественной жизни, и, по-существу, не получали никакого образования (в Киевской Руси знатные женщины могли читать и писать, зачастую знали более одного иностранного языка, участвовали в деловой жизни). Браки на Руси устраивались по договоренности семейств, супруги обычно были незнакомы друг с другом и в первый раз встречались во время церемонии их венчания. Отсутствуют какие-либо письменные свидетельства романтических или чувственных взаимоотношений между мужчиной и женщиной, если они могли быть вообще на Руси в 16 веке. Вместо этого имеется множество свидетельств, как иностранных, так и местных наблюдателей, которые сходятся во мнении о поразительной распространенности мужского гомосексуализма.

Православную церковь очень заботило распространение гомосексуальности в монастырях, но к бытовым ее проявлениям относились довольно равнодушно. В "Домострое" содомия упоминается вскользь ("И те бы священники и дьяконы и дьяки избранные учили своих учеников страху Божию и хранили во всякой чистоте и блюли их ото всякого растления, наипаче же от скверного содомского греха и рукоблудия и ото всякой нечистоты..." Предающиеся же содомии "Царствия Божия не наследят"). В "Стоглаве" (1551) ей посвящена специальная глава "О содомском грехе", предписывающая добиваться от виновных покаяния и исправления, которые не исправляются, ни каются, и вы бы их от всякие святыни отлучали, и "в церковь входу не давали". Однако, как не без иронии подметил Леонид Хеллер, пьянство осуждается там гораздо более темпераментно.

Однако, похоже, увещевания действовали плохо. В епископском поучении, помещенном в "Кормчей книге" XV века, сборнике церковных и государственных правил, автор гневно обличает содомскую пагубу. Уставы преподобного Ефросия и преподобного Иосифа Волоцкого запрещают допускать в монастыри подростков мужского пола. Правда, монастырские уставы составлялись по примеру греческих, но русская действительность показывала, что постановления святых отцов подразумевали не столько гипотетическую опасность, сколько регистрировали печальные реалии монастырского быта. Содомии был подвержен даже тогдашний глава русской церкви митрополит Зосима.

Старец Филофей из Трехсвятительского монастыря в Пскове умолял великого князя Василия Ивановича искоренить из своего православного царства горький плевел содомии.

Преподобный считал необходимым писать об этом правителю Русского государства потому, что порок принял широчайший размах. О том же говорят и другие источники. В сочинениях митрополита Даниила (XVI в.) содержится множество обличении против половой невоздержанности его современников, и в том числе обличение содомии. Протестуя против обычая многих мужчин румяниться и выщипывать волосы из бороды и усов, Даниил дает понять, что это делается с определенными нечистыми намерениями. По словам Даниила, в то время в стране господствовали грубые чувственные пороки.

Аскетичный монах высказывал мнение, противное христианской нравственности: Даниил требовал оскопления всех гомосексуалов для достижения и сохранения целомудрия.

Против содомии направлено "Слово на потопляемых и погибаемых без ума, богомерзким гнусным содомским грехом, в муках вечных" Максима Грека. Видно, что в груди преподобного кипело негодование. Он находил, что занимающихся мужеложством необходимо сжигать на кострах и предавать вечной анафеме.

В 1552 году митрополит Макарий в послании царскому войску, стоявшему под Казанью, в Свияжске, гневался, что государевы воины "содевали со младыми юношами содомское зло, скаредное и богомерзкое дело". Не гнушались православные богатыри и пленными, используя их в качестве наложников

Второстепенный английский поэт Джордж Тэрбервилл побывал в Москве в составе дипломатической миссии в 1568 г. Это было во время одной из самых кровавых чисток, организованных опричниной Ивана Грозного. Тэрбервилла поразили не столько казни, сколько открытый гомосексуализм среди русских крестьян, которых он научился называть русским словом "muzhik". В стихотворном послании "К Данси" (оно адресовано его другу Эдварду Данси) поэт писал:

Хоть есть у мужика достойная супруга,

Он ей предпочитает мужеложца-друга.

Он тащит юношей, не дев, к себе в постель.

Вот в грех какой его ввергает хмель.

(дословный вариант более груб:

Даже если у мужика есть веселая и красивая жена,

Потакающая его звериной похоти,

Он все равно предается содомскому греху.

Чудовище с большей охотой ляжет в постель с мальчиком,

Нежели с любой девкой: на пьяну голову совершает он такой грязный грех.

Женщина, дабы отплатить за ночные мужнины измены,

По примеру супруга бросается во все тяжкие.)

А сдругой стороны, Великий князь Московский Василий III (царствовал с 1505 по 1533 г.) имел,, как представляется, исключительно гомосексуальную ориентацию. Он заточил в монастырь свою первую жену, Соломонию Сабурову, когда у нее после 20 лет супружества не было детей, скорее всего по вине мужа. После этого Василий женился на княжне Елене Глинской, но исполнить с ней свои супружеские обязанности он мон только при условии, что к ним происоединялся в раздетом виде один из офицеров его стражи. Елена этому противилась, но не из моральных соображений, как можно было бы думать, но из опасения, что в случае разглашения на ее детей может пасть подозрение в незаконнорожденности. Оба не желали пойти друг другу навстречу.

Один из сыновьев Василия III и Елены Глинской родился слабоумным, а другой правил Россией как Иван IV, более известный как Иоанн Грозный. Грозный был женат не менее 7 раз, но его также привлекали молодые мужчины в женском одеянии. Сын одного из его главных опричников, Алексея Басманова, юный Федор Басманов ("с девичьей улыбкой, с змеиной душой", по словам А.К.Толстого), достиг высокого положения при дворе благодаря его соблазнительным пляскам в женском костюме перед царем. А.К.Толстой писал с большой откровенностью о характере Федора и его связи с царем в своем историческом романе "Князь Серебряный" (1869). Особенно впечатляюще сцена, в которой приговоренный к пыткам Федор хочет разгласить московскому населению природу своих отношений с царем, но его в тот же момент обезглавливает Малюта Скуратов, на что Федор и рассчитывал, чтобы избежать пыток. Этот же материал использовал и С.М.Эйзенштейн в своем фильме о Грозном ("пляска с личинами"), но придал эпизоду с Федором политический, а не эротический смысл, которым эпизод был на самом деле наполнен. Князь Оболенский-Овчининин в порыве ревности упрекал нового царского любовника Федора Басманова: "Предки мои и я всегда служили государю достойным образом, а ты служишь ему содомией".

Митрополит Даниил писал Ивану Грозному, что многие порицают брак и одобряют мужеложство. Вряд ли он встретил понимание в помазаннике Божием...

Однако гомосексуальность в Московии не ограничивалась только царским двором. Сигизмунд фон Герберштейн, посетивший Русь в период правления Василия III в качестве посла Священной Римской империи, отмечает в своей книге "Записки о московских делах", что мужской гомосексуализм распространен во всех социальных слоях.

Судя по всему, гомосексуальное поведение мужчин Московской Руси не обуздывалось ни законом, ни обычаем. Как писал хорватский священник Юрий Крижанич, проживавший в России с 1659 по 1677 год, "здесь, в России, таким отвратительным преступлением просто шутят, и ничего не бывает чаще, чем публично в шутливых разговорах один хвастает грехом, иной упрекает другого, третий приглашает к греху, недостает только, чтобы при всем народе совершали это преступление". Единственный протест в этой сфере, дошедший с допетровской эпохи, исходил от церковных деятелей. Протопоп Аввакум, глава старообрядцев во время церковного раскола 17 века, считал, что любой мужчина, бреющий бороду, - гомосексуалист. В своей колоритной биографии "Житие протопопа Аввакума, им самим написанное" рассказывается, как "неистовый протопоп" привел в ярость воеводу Василия Петровича Шереметьева тем, что отказался благославить его сына, "Матфея бритобрадца". По мнению Аввакума, этим юноша пытался придать своей внешности более соблазнительный вид. Комментируя это место, Н.К.Гудзий писал: "Мода брить бороду пришла на Русь с Запада в 16 веке. ее усвоил даже Великий князь Василий Иванович.... Бритье бороды тогда имело эротический привкус и стояло в связи с довольно распространенным пороком мужеложества". За отказ благославить "бритобрадца" воевода приказал бросить Аввакума в Волгу.

Митрополит Даниил, популярный московский проповедник эпохи Василия III, в своем двенадцатом поучении (1530-е гг.) сначала обличает сластолюбцев, проводящих время с "блудницами", но вскоре переходит к другому виду сластолюбия и дает довольно лапидарный портрет женственных гомосексуалистов своего времени: "...женам позавидев, мужское свое лице на женское претворяши. Или весь хощеши жена быти?" Даниил рассказывает, как эти молодые люди бреют бороду, натираются мазями и лосьонами, румянят себе щеки, обрызгивают тело духами, выщипывают волосы на теле щипчиками, переодеваются по нескольку раз в день и напяливают на ноги ярко-красные сапоги, слишком маленькие для них. Он сравнивает их приготовления с вычурно приготовленными блюдами ("некая брашна дивно сътворено на снедь") и интересуется, кого они такими приготовлениями надеются прельстить. Резюмируя все сохранившиеся сведения о мужском гомосексуализме в допетровской Руси, известный историк С.Соловьев писал - в викторианско-пуританском тоне, свойственном его эпохе: "Нигде, ни на Востоке, ни на Западе, не смотрели так легко, как в России, на этот гнусный, противоестественный грех".

Итак, в века, когда гомосексуалистов в Англии, Голландии, Испании и Германии казнили, пытали, жгли на кострах, во всех русских законодательствах от Русской Правды и до эпохи Петра Великого это явление не упоминалось и было безнаказанным.

Затишье, в котором прошло царствование первых Романовых, сменилось бурной эпохой Петра Великого. Царь-Преобразователь отличался широтой взглядов на интимные отношения: он чрезвычайно любил представительниц прекрасного пола, не брезгуя при этом и гомосексуальными контактами. Польский историк К.Валиптевский пишет не только об интимных отношениях Петра с Меншиковым, но и о некоем красивом мальчике, которого он содержал "для своего удовольствия", а также о "неистовых припадках похотливости" царя, во время которых "пол становился для него безразличным".

В отсутствие жены, Петр неизменно укладывал на ее место кого-нибудь из своих денщиков. "Если у бедняги бурчало в животе, царь вскакивал и немилосердно бил его", - пишет о царских забавах Валишевский. В 1722 году Петр поручил саксонскому художнику Данненгауеру запечатлеть одного такого сожителя в обнаженном виде.

В первый раз в истории России наказание за "противоестественный блуд" появилось в воинских артикулах Петра Первого. В 1706 г., в "Кратком артикуле" князя Меншикова, было введено сожжение на костре за "ненатуральное прелюбодеяние со скотиной", "муж с мужем" и "которые чинят блуд с ребятами". Однако царь Петр, в интенсивной половой жизни которого не отсутствовали черты бисексуальности, это наказание (взятое из шведского воинского статуса) вскоре смягчил. В воинском уставе Петра 1716 года уже не говорится о сожжении, только о телесном наказании и о "вечной ссылке" в случае применения насилия. По мнению дореволюционных специалистов, эти уложения петровского времени распространялись только на военных и не касались остального населения: "Если кто отрока осквернит или муж с мужем мужеложствуют, оные, яко в прежнем артикуле помянуто, имеют быть наказаны. Ежели насильством то учинено, тогда смертию или вечно на галеру ссылкою наказать".

История гомосексуализма в России. Россия ХVIII - 1 половины ХIХ веков

Итак, Петр Первый, втащивший (можно было бы добавить: пиная и прикрикивая) в начале 18 века старую Русь в современный мир, был одним из тех высоко одаренных половой энергией гетеросексуалистов, которые при случае не упустят возможности побаловаться и с мальчиками.

Взаимоотношения Петра со своим протеже Александром Меньшиковым, сыном придвроного конюха, которого он сначала сделал своим ординарцем, потом присвоил звание генералиссимуса и в конце концов дал титул светлейшего князя, очевидно имели сексуальную почву. В военных позодах Петр спал с солдатами, предпочитаю при этом обладателей больших и дряблых животов, на которые он, отдыхая, любил укладывать голову. Должность согревающего царскую постель была весьма непопулярна в петровских войсках, поскольку за случайное бурчание в животе назначалось наказание битьем.

Другим представителем династии Романовых, обладавшим бисексуальными наклонностями, была племянница Петра Анна Иоанновна.

Она правили Российской империей с 1730 по 1740 г. и по свидетельствам некоторых мемуаристов имела интимные связи с несколькими своими фрейлинами.

Екатерина II, немка по происхождению, могла иметь короткое лесбийское увлечение княгиней Дашковой, знатной женщиной, которая помогла Екатерине сбросить с престола ее мужа Петра III и захватить трон. В мемуарах Дашковой есть очень сильный намеки на их такую связь. Но неукротимая страсть Екатерины к необиженным природой мужчинам-самцам (термин "царицын размер" не является, видимо, беспочвенной выдумкой) помешала возникновению у нее каких-либо серьезных чувственных связей с другими женщинами. В екатерининсткую эпоху гомосексуализм менее заметен в русской литературе и общественности, чем в предыдущий и последующий периоды, хотя сама императрица отнеслась к этому явлению весьма гуманно, предложив в своем "Наказе" 1767 г. отменить существовавшие для военных телесные наказания, полагая "стыд и бесславие", сопровождающие арест за гомосексуальное поведение, достаточной острасткой.

Кажется, нет оснований для включения сына Екатерины Павла I, ее внука Александра I, и генерал-фельдмаршала Михаила Кутузова (главнокомандующего русскими войсками во время Отечественной войны 1812 года) в список "знаменитых гомосексуалистов", появляющийся в отдельных изданиях в последнее время. Такая информация о них имеется в польских источниках, однако можно отметить, что обвинения в гомосексуализме исходят от людей, которые хотели бы жтим порочащим аргументом дискредитировать русских за их роль в разделе Польши.

Конец XVIII - первая половина XIX века

С увеличением контакта с жителями западных стран русские люди 18 века поняли, что в этих странах относились к "содомскому греху" с ужасом и яростью. Среди прочих западных взглядов и обычаев, которые были занесены в Россию в результате петровских реформ, была и гомофобия. Открытый гомосексуализм допетровской Руси ушел как бы в подполье. Терпимость и признание гомосексуальных отношений сохраняется в беднейших слоях и в отдаленных северных регионах среди членов эсхатологических крестьянских сект, отделившихся от старообрядчества, особенно среди хлыстов и скопцов. [Николай Клюев, большая часть ранней лирики которого представляет литературную обработку фольклора скопцов и хлыстов, включил несколько эпатирующих образцов гомосексуальной поэзии этих религиозных сект в свой сборник "Братские песни" (1912 г.)].

На другом конце социальной лестницы мы находим ряд ультраконсервативных официальных писателей - гомосексуалистов, относящихся к верхним эшелонам царской России 18-19 веков. В дворянской и чиновничьей среде гомосексуальные связи иногда приобретали скандальный характер не столько сами по себе, сколько потому, что были тесно связаны с непотизмом и коррупцией: могущественные люди расплачивались со своими молодыми протеже высокими назначениями, никак не соответствовавшими их способностям. В быту к этому относились спокойно-иронически. При Александре I гомосексуальными наклонностями славились министр просвещения и духовных дел князь А. Н. Голицын, возглавлявший Министерство просвещения и духовных дели министр иностранных дел, а затем канцлер

Н. П. Румянцев.

Иван Дмитриев (1760-1837), знаменитый русский поэт-сентименталист и автор острых сатирических стихотворений, сладостных любовных романсов и дидактических басен, был министром юстиции в годы правления Александра I. Занимая высокий государственный пост, Дмитриев выделался протекционизмом: он окружал себя красивыми молодыми помощниками, отдельные из которых, благодаря своим любовным связям с ним активно продвигались по службе. Однако в поэзии Дмитриев носил маску гетеросексуала, его герой в стиле неоклассицизма томится то по некоей Хлое, то по Филлиде. Исключением могут служить только переложенные Дмитриевым две басни Лафонтена - "Два голубя" и "Два друга", которые он превратил в недвусмысленные описания романтической любви двух мужчин. Сами не осознавая того, мы встречаемся с Дмитриевым в первом акте чеховского "Дяди Вани", где цитируется одно из его сатирических произведений, а также в "Романсе" из сюиты Прокофьева "Поручик Киже", являющемся музыкальным переложением его наиболее известного лирического стихотворения. Таким же протекционистом был и граф Сергей Уваров (1786-1855) - министр народного просвещения при Николае I. Для улучшения своего материального положения он женился на богатой наследнице и имел от нее несколько детей. Однако любил он очень красивого, но не очень большого ума, князя Михаила Дондукова-Корсакова. Уваров сумел назначить своего любовника вице-президентом Императорской Академии Наук и устроил его на должность ректора Санкт-Петербургского университета. Отсутствие у Дондукова-Корсакова каких-либо профессиональных способностей, соответствующих этим двум постам, было настолько очевидно, что это послужило для ряда поэтов, включая Пушкина, поводом к едким эпиграммам, в которых среди качеств, позводивших юному князю водрузиться в вице-президентское кресло, основным являлась его задница.

Уваров был автором формулы "Православие, самодержавие, народность". Эти назначение, при полном отсутствии квалификации, вызвали ряд ехидных эпиграмм, в том числе пушкинское:

В Академии наук

Заседает князь Дундук

Говорят, не подобает

Дундуку такая честь;

Почему ж он заседает?

Потому что ... есть.

(эта эпиграмма существует в двух вариантах, один из которых более печатен, чем другой).

Относясь отрицательно к связи между Уваровым (его личным врагом) и Дондуковым-Корсаковым, А.С.Пушкин писал о гомосексуализме с большим сочувствием в стихотворении, приложенном к письму из Одессы Филиппу Вигелю (1786-1856) от 22 октября - 4 ноября 1823 года. Вигель был градоначальником Керчи, а впоследствии вице-губернатором Бессарабии. Вигель, известный своими посмертно опубликованными мемуарами (с открытым описанием его половых склонностей), дружил с Пушкиным во времена бессарабской ссылки последнего. В стихотворении, начинающемся словами "Проклятый город Кишинев!", Пушкин сетует, что Содом, этот "Париж Ветхого завета", был разрушен "небесным громом" - уж лучше бы грязный, провинциальный Кишинев, где тогда жил Вигель:

Содом, ты знаешь, был отличен не только вежливым грехом,

Но просвещением, пирами, Гостеприимными домами

И красотой нестрогих дев!

Как жаль, что ранними громами Его сразил Еговы гнев.

В этом послании Пушкин выражает сочувствие Вигелю, что тот должен жить в Кишиневе, а не в цивилизованном городе, желает удачи в завоевании сердец юношей Кишинева и обещает навестить его, но только при одном условии:

Тебе служить я буду рад -

Стихами, прозой, всей душою,

Но, Вигель, - пощади мой зад!

Далее, и в стихотворении, и в сопроводительном письме, Пушкин указывает Вигелю на "трех милых красавцев" - братьев, живущих в Кишиневе, которые могли бы пойти навстречу желаниям Вигеля, из которых думаю, годен на употребление в пользу собственно самый меньшой: NB он спит в одной комнате с братом Михаилом и трясутся немилосердно - из этого можете вывести важные заключения, представляю их вашей опытности и благоразумию"... Ко всему этому Пушкин относится вполне благожелательно, хотя и подчеркивает в последней строке стихотворения, что его самого этот вид любви не интересует. Тем не менее среди его окружения было не мало "голубых" . Тайный советник Ф.Ф. Вигель, бывший в 1829-1840 годах директором Департамента иностранных вероисповеданий, несколько раз попадал в немилость за свою приверженность к мужскому полу. Это дало повод князю П. Вяземскому сказать о нем: "Не претерпевший никогда особенного несчастия, он был несчастлив сам по себе и сам от себя". Впрочем, невзгоды миновали Вигеля, и в дневнике от 7 января 1834 года А.С. Пушкин записал: "Вигель получил звезду и очень ею доволен - он занимателен и делен, но всегда кончается толками о мужеложстве".

В начале 40-х годов прошлого века, в связи со скандальной историей в том же духе, в которой Вигель, однако, лично не участвовал, он высылается из Петербурга вместе с группой приверженцев. Он отбыл в Москву, другие же - в свои имения, и на этом дело заминается. Через три года он, как ни в чем ни бывало, возвращается в Петербург и продолжает свою карьеру.

При Александре I этим прославился старший сын известного архивиста Н.Н.Бантыш - Каменского и брат исследователя истории Украины

Д.Н.Бантыш - Каменского, В.Н.Бантыш - Каменский, служащий Коллегии иностранных дел, которого вскользь упоминает А.С.Пушкин в своих эпиграммах. "Не краснея, нельзя говорить об нем, более ничего не скажу: его глупостию, его низостию и пороками не стану пачкать сих страниц", - так лицемерно пишет Ф.Ф.Вигель, сам будучи известным поклонником той же формы любви. В.Н.Бантыш - Каменский был выслан без суда и следствия в ноябре 1823 года в Вятку после серии открытых скандалов. Спустя три года, он был уже переведен из ссылки в Тобольск, к брату Д.Н.Бантыш - Каменскому, который был там губернатором, но вскоре в 1828 году был арестован по "Высочайшему его Императорского величества повелению снова и заключен за предосудительные поступки" в Суздальский Спасо- Ефимовский монастырь, где вскоре умер на 51 году жизни. В данном случае неразумный и откровенно вызывающий образ жизни привел к неизбежной реакции со стороны властей. В свое время

В.Н.Бантыш - Каменский был вызван к императору, и тот "приказал ему составить список всех знакомых по сей части. На что Бантыш - Каменский представил ему таковой список, начав оный министром просвещения, потом стоял канцлер и так далее.... Он имел после этого аудиенцию у государя и удостоверил его клятвенно в истине своего донесения." А.С. Пушкин высмеял вкусы А.Н.Голицына и его покровительство В.Н.Бантыш - Каменскому в своих эпиграммах.

История гомосексуализма в России. М.Ю.Лермонтов и его "Голубые" стихи Менее благожелательно, но явно с большим знанием дела о гомосексуальной любви писал М.Ю.Лермонтов в своих юнкерских стихотворениях. Эти произведения не включаются в полные собрания сочинений Лермонтова, но они неоднократно печатались в России и заграницей. Наиболее авторитетное издание появилось в американском периодическом альманахе "Russian Literature Triquarterly" (1976, " 14) со статьей У.Хопкинса. Написанное, когда Лермонтову было 20 лет и он учился в юнкерском училище, эти произведения рассматриваются как эротические или порнографические, в зависимости от точки зрения исследователя. Стилистически они представляют переходный момент от юношеской к более зрелой манере среднего периода творчества Лермонтова - настоящей поэтической зреслости он достигнет через три года, в стихотворении "На смерть поэта". Две из пяти вещей, опубликованных У.Хопкинсом, - "Тизенгаузену" (адресовано соученику лермонтова, павлу павловичу Тизенгаузену) и грубоватая "Ода нужнику" - имеют темой гомосексуальные сношения между юнкерами. Описаны эти встречи с такой конкретностью, что Лермонтов, если он в них и не участвовал, то должен хотя бы присутствовать и наблюдать. Вы можете прочитать их здесь. Среди друзей Лермонтова и его окружения также было немало геев.

Как и в Европе, гомосексуальные отношения шире всего были распространены в закрытых учебных заведениях - Пажеском корпусе, кадетских корпусах, юнкерских училищах, Училище Правоведения и т. д. Поскольку явление было массовым, воспитанники воспринимали его спокойно и весело, посвящая ему множество похабных шуточных стихотворений. Гомосексуальным приключениям целиком посвящена написанная от первого лица большая анонимная (приписываемая А. Ф. Шенину) поэма лПохождения пажа". Одно из его стихотворений см. тут. Лирического героя этой поэмы сразу же по поступлении в Пажеский корпус соблазнил старший товарищ, после этого он сам вошел во вкус, стал "давать" всем подряд, включая начальников, одеваться в женское платье и сделал благодаря этому блестящую карьеру. В поэме также подробно описаны эротические переживания, связанные с поркой. Все это сильно напоминает нравы и обычаи английских аристократических школ XIX в. Попытки школьной или корпусной администрации пресекать "непотребство" успеха не имели. После очередного скандала с Шениным, который в 1846 г. был за педерастию отстранен от службы и выслан из Петербурга, в столице рассказывали, что военный министр призвал Ростовцева и передал ему приказание Государя, чтобы строго преследовать педерастию в высших учебных заведениях, причем кн. Чернышев прибавил: Яков Иванович, ведь это и на здоровье мальчиков вредно действует". - "Позвольте в том усомниться, ваша светлость," отвечал Ростовцев, "откровенно вам доложу, что когда я был в Пажах, то у нас этим многие занимались; я был в паре с Траскиным (потом известный своим безобразием толстый генерал), а на наше здоровье не подействовало!" Князь Чернышев расхохотался". По свидетельству Куприна, в закрытых мужских учебных заведениях и позже существовали уродливые формы ухаживания (точь-в-точь как в женских институтах "обожание") за хорошенькими мальчиками, за "мазочками". Хотя Н. Г. Помяловский в лОчерках бурсы" ничего не говорит о гомосексуальных связях между воспитанниками, они легко угадываются в напоминающих современную дедовщину отношениях второкурсных и первокурсников. Младший мальчик, обслуживающий Тавлю, называется "Катькой", подчеркивается, что он хорошенький, а однажды был разыгран даже обряд женитьбы Тавли на "Катьке". Такие игры не могли не иметь сексуальной окраски. В юношеской среде эти отношения обычно воспринимались как игра и замена недоступных женщин; часто так оно и было в действительности. Для взрослых влечение к лицам собственного пола становилось проблемой, а для тех, кто не мог его принять, трагедией.

Неосознанный, латентный гомоэротизм играл большую роль в жизни русских интеллектуалов. Кажется, что удивительные и оригинальные творческие жизни Бакунина и Гоголя были в какой-то степени компенсацией их сексуального бессилия. В эгоцентрическом мире русского романтизма было вообще мало места для женщин. Одинокие размышления облегчались главным образом исключительно мужским товариществом в ложе или кружке. От Сковороды до Бакунина видны сильные, намеки на гомосексуальность, хотя, по-видимому, сублимированного, платонического сорта. Эта страсть выходит ближе к поверхности в склонности Иванова рисовать нагих мальчиков и находит свое философское выражение в модном убеждении, что духовное совершенство требует андрогинии или возвращения к первоначальному единству мужских и женских черт". Однако в каждом конкретном случае это выглядит по-разному.

Следует также отметить фигуру "кавалерист-девицы" Надежды Дуровой (1783-1866), которую по современной классификации, пожалуй, следует отнести к транссексуалам. Насильно выданная замуж за правительственного чиновника, она спустя 3 года покинула своего мужа и ребенка и, переодевшись в казачью военную форму, приняла участие в Отечественной войне 1812 года.

Как возникло слово "голубой"?

Одна из версий, объясняющая, почему прилагательное "голубой", стало существительным, определяющим половую ориентацию, зиждется на том основании, что гомосексуальность был в основном доступен только избранным, аристократическим слоям общества, тем, у кого в жилах текла голубая кровь.

Само понятие "голубая кровь" является калькой с французского выражения sang bleu, которое в свою очередь заимствовано у испанцев (sangre azul). Первоначально так называли себя аристократические семьи испанской провинции Кастилии, гордившиеся тем, что их предки никогда не вступали в браки с маврами и поэтому у них светлая кожа и вены голубоватого цвета.

По какой-то причине именно среди этих гордых идальго был особенно развит гомосексуальность...

Убедительных данных за справедливость такой этимологической гипотезы нет, но причины для ее существования имеются, хотя, по мнению известного сексопатолога И.Олейникова, термин "голубой" был введен в обиход американскими геями только в сороковых годах XX столетия.

Вернувшись домой после славной Отечественной войны 1812 года и последующего заграничного похода русской армии, молодые ветераны сделались грозой обеих столиц и множества губернских городов.

Кутежи, дуэли, бурные романы с замужними дамами и женатыми мужами стали привычным времяпрепровождением господ офицеров. Как и положено в победоносной армии, тон веселому безумству задавали гвардейцы и гусары, в числе которых оказалось до неприличия много будущих декабристов. В свою очередь многие очаровательные барышни и зрелые матроны, воодушевленные наплывом пылких поклонников, были готовы на все. Или, во всяком случае, на многое, кроме разве одного: объяснить, почему блестящие кавалергарды предпочитают ласкать друг друга, когда вокруг такое количество милых дам... Среди известных гомосексуалов золотого века русской культуры кавалергард князь

А.Трубецкой, князь Петр Долгоруков, штаб-ротмистр лейб-гвардии Гусарского полка А. Зубов, обер-прокурор синода князь Л. Голицын, президент Академии наук С. Уваров, князь М. Дундуков-Корсаков. В этот список входит и убийца Пушкина Дантес со своим "приемным" отцом, голландским посланником бароном Геккерном.

"Голубые" стихи М.Ю.Лермонтова

К Т*** (Тизенгаузену)

Не води так томно оком,

Круглой жопкой не верти,

Сладострастьем и пороком

Своенравно не шути.

Не ходи к чужой постеле

И к своей не подпускай,

Ни шутя, ни в самом деле

Нежных рук не пожимай.

Знай, прелестный наш чухонец,

Юность долго не блестит!

Знай: когда рука господня

Разразится над тобой

Все, которых ты сегодня

Зришь у ног своих с мольбой,

Сладкой влагой поцелуя

Не уймут тоску твою,

Хоть тогда за кончик хуя

Ты бы отдал жизнь свою.

ОДА К НУЖНИКУ

О ты, вонючий храм неведомой богини!

К тебе мой глас... к тебе взываю из пустыни,

Где шумная толпа теснится столько дней

И где так мало я нашел еще людей.

Прими мой фимиам летучий и свободный,

Незрелый слабый цвет поэзии народной.

Ты покровитель наш, в святых стенах твоих

Я не боюсь врагов завистливых и злых,

Под сению твоей не причинит нам страха

Ни взор Михайлова, ни голос Шлиппенбаха

Едва от трапезы восстанут юнкера,

Хватают чубуки, бегут, кричат: пора!

Народ заботливо толпится за дверями.

Вот искры от кремня посыпались звездами,

Из рукава чубук уж выполз, как змея,

Гостеприимная отдушина твоя

Открылась бережно, огонь табак объемлет.

Приемная труба заветный дым приемлет.

Когда ж Ласковского приходит грозный глаз,

От поисков его ты вновь скрываешь нас,

И жопа белая красавца молодого

Является в тебе отважно без покрова.

Но вот над школою ложится мрак ночной,

Клерон уж совершил дозор обычный свой,

Давно у фортепьян не раздается Феня...

Последняя свеча на койке Беловеня

Угасла, и луна кидает бледный свет

На койки белые и лаковый паркет.

Вдруг шорох, слабый звук и легкие две тени

Скользят по каморе к твоей желанной сени,

Вошли... и в тишине раздался поцалуй,

Краснея поднялся, как тигр голодный, хуй,

Хватают за него нескромною рукою,

Прижав уста к устам, и слышно: "Будь со мною,

Я твой, о милый друг, прижмись ко мне сильней,

Я таю, я горю... " И пламенных речей

Не перечтешь. Но вот, подняв подол рубашки,

Один из них открыл атласный зад и ляжки,

И восхищенный хуй, как страстный сибарит,

Над пухлой жопою надулся и дрожит.

Уж сближились они... еще лишь миг единый...

Но занавес пора задернуть над картиной,

Пора, чтоб похвалу неумолимый рок

Не обратил бы мне в язвительный упрек.

РАЗЛУКА

(посвящено М.И.Сабурову)

Я виноват перед тобою,

Цены услуг твоих не знал.

Слезами горькими, тоскою

Я о прощеньи умолял,

Готов был, ставши на колени,

Проступком называть мечты:

Мои мучительные пени

Бессмысленно отвергнул ты.

Зачем так рано, так ужасно

Я должен был узнать людей

И счастьем жертвовать напрасно

Холодной гордости твоей?..

Свершилось! вечную разлуку

Трепеща вижу пред собой...

Ледяную встречаю руку

Моей пылающей рукой.

Желаю, чтоб воспоминанье

В чужих людях, в чужой стране

Не принесло тебе страданье

При сожаленье обо мне...

История гомосексуализма в России. Н.В.Гоголь

Многих исследователей привлекает психосексуальная биография Н. В. Гоголя (1809Ч1852)14. Это большая и сложная тема, которая не затрагивалась в русской критике, но на Западе о ней упоминали авторы разных стран, начиная с первых десятилетий нашего столетия. Так, американским ученым Саймоном Карлинским написано обширное исследование, в котором этот вопрос рассмотрен исходя из переписки Гоголя, показаний его современников, трактовки в его творчестве таких сюжетов, как женщина, брак, дети, семья, дружба между мужчинами и женщинами и отношение религии и церкви к однополой любви. Будучи исключительно и полностью гомосексуальным, Гоголь всю свою жизнь -в первую очередь по религиозным мотивам - отрицал этот факт как для себя самого, так и для окружающих. Его повести и пьесы пронизаны страхом женитьбы и других форм сексуального контакта с мужчинами, однако эта тема окружена таким облаком символов и сюрреалистических фантазий, что его современники не смогли угадать ее присутствия. Затруднения в личной жизни Гоголя состояли в том, что он в основном влюблялся в натуральных мужчин, которые не могли ответить ему взаимностью. В письмах к друзьям Гоголь признавался, что никогда не знал женской любви и даже гордился этим, считая чувственность низменной и унизительной. На вопросы доктора Тарасенкова во время последней болезни Гоголя писатель сказал, что не имел связей с женщинами (в юности однажды посетил с друзьями бордель, но не получил удовольствия) и никогда не мастурбировал (об эротическом воображении врач не спросил). Гоголь был исключительно- закрытым человеком, в его письмах повторяются жалобы на одиночество. Его отношения с родителями были довольно далекими, отношения с товарищами по интернату в Нежине также оставляли желать лучшего. Сохранились очень нежные письма Гоголя друзьям юности - Герасиму Высотскому и Петру Поленову. Позже Гоголь пережил род влюбленности в Николая Языкова. В Италии писателя связала тесная дружба с художником Александром Ивановым, в жизни которого не было женщин (первая большая картина Александра Иванова "Аполлон, Гиацинт и Кипарис"). Главным эмоциональным событием жизни Гоголя была взаимная дружба - любовь с 23-летним Иосифом Вьельгорским. Когда в 1838 г. Вьельгорский умирал от туберкулеза, Гоголь буквально не отходил от его постели, а затем поддерживал, тесные отношения с его матерью и сестрами, беспричинно оборвавшиеся около 1850 г. Однако нежные чувства между мужчинами в то время считались нормальными и, как и теперь, не обязательно имели гомоэротическую подоплеку. Женские образы у Гоголя весьма условны, зато в "Тарасе Бульбе" поэтизируется мужское братство, дружба и красота мужского тела. Психоаналитики находят в произведениях Гоголя проявления не только гомоэротизма, но и многое другое. Карлинский выводит уход Гоголя в религию, мистицизм и морализм из его неспособности принять свой гомоэротизм. Послушавшись фанатика-священника Матвея Константиновского, который якобы предписал Гоголю для избавления от "внутренней скверны" воздержание от сна и пищи, писатель буквально уморил себя голодом в возрасте 43 лет. Однако эта версия не доказана и допускает прямо противоположное рассуждение, что именно глубокая религиозность Гоголя не позволяла ему принять свою сексуальность, породив депрессию и желание смерти. Уварову или Дондукову, сексуальные влечения и религиозные убеждения которых не пересекались и как бы лежали в разных плоскостях, жить было легче.

История гомосексуализма в России. 2-я половина XIX века Уголовное преследование гомосексуализма в царской России | Константин Леонтьев | Князь Мещерский и цесаревич Николай | Великие князья и министры | Лев Толстой | Петр Ильич Чайковский | Отношение Чехова и Достоевского к гомосексуализму | Николай Пржевальский | Анна Евреинова и ее журнал "Северный вестник" | Проза Николая Минского и Федора Сологуба

До 1832 г. гомоэротизм был для русских людей проблемой религиозно-нравственной и педагогической, но не юридической. В 1832 г. положение изменилось. Новый уголовный кодекс, составленный по немецкому (Вюртембергскому) образцу, включал в себя параграф 995, по которому мужеложство (анальный контакт между мужчинами) наказывалось лишением всех прав состояния и ссылкой в Сибирь на 4Ч5 лет.

"995. Изобличенный в противоестественном пороке мужеложства подвергается за сие лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь на поселение. Сверх того, если христианин, то предается церковному покаянию по распоряжению своего духовного начальства. 996. Если означенное в предшедшей 995 статье преступление было сопровождено насилием, или же совершено над малолетним или слабоумным, то виновный в оном предается лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу в крепостях на время от десяти до двенадцати лет."

Однако в действительности дело обстояло не так просто. Сложности начались уже при определении состава преступления. Известный либеральный юрист В.Д.Набоков (отец известного писателя) в своей статье 1902 года о плотских преступлениях по новому проекту уголовного Уложения, отмечая, что "уже семь лет мы находимся накануне отмены Уложения о наказаниях", в частности, утверждает: "Нужно заметить, что в этом отношении (то есть касательно мужеложства) юристы всегда отличались излишней щепетильностью...Этим объясняются те огромные и часто неопределенные затруднения, которые встречала практика при установлении наличности состава преступления в отдельных случаях, тем более, что все законодательства, предусматривавшие противоестественный разврат, давали и дают ему всегда самые общие и мало определенные обозначения.

Согласно комментарию Н.А.Нехлюдова (1876), "Закон наш не дает определения мужеложства, в общепринятом смысле под ним понимается: употребление мужчиною лица же мужского пола в задний проход.... Деяние должно заключаться в употреблении и при том безусловно в задний проход; посему никакие остальные половые бесстыдства под действие 995 статьи подводиться не могут.... В мужеложстве добровольном покушение совпадает с совершением; от совершения же требуется только начало эротического акта". По мнению другого комментатора, И.Я.Фойницкого, деяние совершено с момента вторжения органа в задний проход, покушение же немыслимо юридически. Наконец, замечает Нехлюдов, и с ним соглашаются прочие теоретики, "употребленное в 995 статье слово "порок" равносильно слову преступление или, правильнее, безнравственность, а отнюдь не означает привычку или же наклонность". В статье "гомосексуализм" энциклопедии Брокгауза-Ефрона (т.20, СПБ, 897 г.) говорилось, что попытки обвинить кого-либо в гомосексуальных действиях, но не в совершении анальной половой связи, упоминаемой в статье 995, русским судом не признаются.

Иначе говоря, наказуется любой единичный акт - если есть свидетельские показания и вещественные доказательства. Это последнее обстоятельство очень существенно: деяние мужеложства подвергается наказанию лишь в случае доказаности каждого конкретного свершения его конкретными лицами в конкретных обстоятельствах, причем с соблюдением всех указанных выше оговорок относительно состава преступления, а даказательством совершения его, в строгом смысле, может быть только обнаружение виновных лиц на месте преступления (in flagrante) или признание кого-либо из них, подтвержденное прямыми или косвенными уликами. Постановление о мужеложстве, указывает Набоков, должны быть прилагаемы только в буквальном, ограниченном смысле, и, как таковые, согласно мнению другого эксперта А.Лохвицкого, "составляют исключение из общей теории преступления". Процессуальные сложности, иногда непреодолимые, в установлении факта, состава и объема преступления, служат для Набокова одним из существенных аргументов в пользу отмены антигомосексуального законодательства вообще. "При условии публичного порядка преследования, установление состава преступления представляет собой громадные затруднения, в особенности - при допущении наказуемости покушения. Какое огромное и богатое поле для шантажа, для безнаказанного вымогательства, если вспомнить, что судебные доказательства в этой области, по самому существу, весьма редко могут иметь характер непреложных фактов! Какой соблазн для врагов, легко могущих злостной сплетней погубить противника!... Нужно ли еще указывать на неудобства и зловредность необходимого в этой области предоставления широких, почти неограниченных полномочий, в деле возбуждения преследования, - полиции? На невозможность гласного и неудобство тайного процесса, лишающего подсудимого возможности в глазах всего общества обелить себя от быть может незаслуженно павшего на него подозрения?....И наконец - на одно из наиболее крупных зол: на фактическое неприменение закона, на случайный и неравномерный характер репрессий, обрушивающихся на одних, но щадящей других, сильных своим положением, влиянием, связями? Указывать на все это - значит говорить о том, что давно известно всем наблюдателям нашей общественной жизни."

Итак, в России, как и во всей Европе того времени имел место в отношении гомосексуальности значительный (и при том все увеличивающийся) разрыв между теорией и практикой, ситуациями de jure и de facto. Более того, вряд ли будет преувеличением сказать, что в смысле универсальности и обязательности применения к последним десятилетиям 19 века антигомосексуальное законодательство вышло из употребления вовсе. Это не означает, что гомосексуальность не преследовалась ни при каких обстоятельствах, несмотря на наличие соответствующих статей - как это до сих пор имеет место, например, в некоторых штатах Америки, где сохранились параграфы уголовного права, попросту властями неприменяемые. Минимума осторожности было достаточно для предотвращения даже светских скандалов. В редчайших случаях, когда скандалы все же грозили разразиться из-за неблагоразумия этих лиц, власти прилагали усилия для того, чтобы успешно замять их и предотвратить какие-либо серьезные осложнения.

Это законодательство, с небольшими изменениями, внесенными в 1845 г., действовало до принятия в 1903 г. нового Уложения о наказаниях, которое было значительно мягче: согласно статье 516, мужеложство (только анальные контакты) каралось тюремным заключением на срок не ниже 3 месяцев, а при отягощающих обстоятельствах (с применением насилия или если жертвами были несовершеннолетние) - на срок от 3 до 8 лет. Впрочем, в силу этот новый кодекс так и не вошел. Известный юрист Владимир Набоков (отец писателя) в 1902 г. предлагал вообще декриминализировать гомосексуальность, но это предложение было отклонено. Хотя антигомосексуальное законодательство в России применялось крайне редко, относительное пренебрежение к содомии со стороны судебных органов свидетельствует больше о неэффективности правопорядка, чем об активной терпимости к сексуальному многообразию". Как и их западноевропейские коллеги, труды которых были им хорошо известны и почти все переведены на русский язык, русские медики (В. Тарновский, И. Тарновский, В. Бехтерев и др.) считали гомосексуализм лизвращением полового чувствах" и обсуждали возможности его излечения. В обществе к нему относились презрительно-иронически и в то же время избирательно. Если речь шла о враге, гомосексуальность использовали для его компрометации. В остальных случаях на нее закрывали глаза или ограничивались сплетнями. Так было. например, с маркизом де Кюстином. Не в силах опровергнуть его язвительную книгу о николаевской России, царская охранка сознательно муссировала сплетни о порочности писателя (он действительно был гомосексуалом). См.: Мильчина В. А., Осповат А.

"Маркиз де Кюстин и его первые русские читатели (Из неизданных материалов 1830-1840-х годов). "Новое литературное обозрение", " И (1995). С. 107Ч138; они же, "Петербургский кабинет против маркиза де Кюстина: нереализованный проект С. С. Уварова". "Новое литературное обозрение", " 13 (1995). С. 272-285.

Не было ни одного судебного процесса за все столетие, жертвой которого стал бы какой-либо более или менее известный деятель. Встречается всего лишь один случай, о котором написали в "Петербургском листке", когда виновным был признан "дряхлый старик 65 лет от роду - во время оно - довольно высокопоставленное лицо, помещенный в смирительный дом, и признанный слабоумным и невменяемым." Признание виновного слабоумным исключало уголовное преследование. Другое дело, ставшее достоянием гласности и поднятое против заметного бюрократа, описано В.М.Тарновским в его "Извращении полового чувства" и, вероятно, именно эта история упоминается в романе Толстого "Воскресение". Речь шла од одном директоре Департамента (среднее чиновничество), пойманного и уличенного в преступлении по статье 995. "Изловление его было сделано по ненависти к нему полиции", - отмечает Толстой. Дело было замято, чиновник был выслан заграницу без судебного разбирательства. Известен также эпизод, когда 20 гвардейских офицеров были исключены со службы, что не помешало им сделать потом успешную карьеру.

Представители интеллигентской элиты догадывались, например, о бисексуальности ультраконсервативного славянофильского писателя и публициста Константина Леонтьева (1831Ч1891. Леонтьев, сделавший карьеру дипломата и проведший 10 лет своей жизни в оккупированных турками балканских странах и закончивший жизнь монахом, был также талантливым новеллистом и литературным критиком. Однако .Леонтьев незаслуженно забыт и как беллетрист, и как критик из-за своих реакционных взглядов (как о нем недавно сказал один из критиков, "более правые, чем у самого царя"), которые оттолкнули от него большинство современников. Потомки же испытывали неловкость из-за его слишком восторженного восхваления мужской красоты и тела, присутствующего в большинстве его произведений. Герой повести Леонтьева "Исповедь мужа" (1867) не только поощряет увлечение своей молодой жены, к которой он относится, как к дочери, 20-летним красавцем греком, но становится посредником между ними. Кажется, что он любит этого юношу даже больше, чем жену. Когда молодая пара погибает, он кончает с собой. В 1882 г. Леонтьев признал это свое сочинение безнравственным, чувственным и языческим, но написанным лс искренним чувством глубоко развращенного сердца".

Влиятельный реакционный деятель конца XIX - начала XX в. издатель газеты "Гражданин" князь Владимир Мещерский (1839Ч1914), которого Владимир Соловьев называл "Содома князь и гражданин Гоморры", не только не скрывал своих наклонностей, но и открыто раздавал своим фаворитам высокие посты. Он был близким другом старшего сына Александра II, наследника престола цесаревича Николая. Накануне его женитьбы на датской принцессе Дагмар Николая застрелился. По слухам того времени, причиной его самоубийства была неприязнь к женщинам и нежелание порвать любовную связь с Мещерским, как требовали его родители. Дагмар вышла замуж за младшего брата Николая - будущего царя Александра III. После коронации Дагмар получила имя Мария. В 1887 году над В.П.Мещерским, оказывавшим непомерное внимание молодому трубачу лейб- стрелкового батальона, разразилась буря, имевшая серьезные последствия: родные отреклись от Мещерского публично. Обер - прокурор Синода К.П.Победоносцев предал его анафеме и пытался настроить против него двор. Однако Мещерский отчаянно защищался и Александр III принял его сторону. Скандал был не только замят без всяких последствий для виновника, но более того - "во время пика своих скандалов Мещерский достиг и пика своей власти", - именно в этот момент он становится доверенным советником Александра III. История повторилась в 1889 г., когда он оказался замешанным в историю, в которой участвовало до 200 лиц, в том числе гвардия и актеры Александринского театра. Ходили слухи, что ему будет предложено выехать из Петербурга. Но Мещерский благополучно выдержал и это испытание. Граф С.Ю.Витте, государственный деятель того времени, жаловался в своих мемуарах: "Всю жизнь Мещерский только и занимался своими фаворитами: из политики он сделал ремесло, которым самым бессовестным образом торгует в свою пользу и пользу своих фаворитов. Так что я не могу иначе сказать про Мещерского, как то, что это ужаснейший человек. Про это знают почти все, имеющие с ним отношения." После смерти Александра III враги Мещерского принесли Николаю II переписку князя с его очередным любовником Бурдуковым; А.С.Суворин, издатель газеты "Новое время", не без разочарования записал в своем дневнике, что "переписку читал царь. Он относится к этой "партии" равнодушно".

Один из наиболее заметных религиозных писателей того времени, также внесший немалый вклад в построение официального фасады империи, А.Н.Муравьев, был постоянным объектом аналогичных эпиграмм и атак либеральной прессы. Н.А.Добролюбов в 1859 г. в журнале "Современник" публично порицал сексуальные склонности А.Н.Муравьева. А.В.Богданович, жена генерала Е.В.Богдановича, щаписала в своем дневнике от 16(28) декабря 1891 г.: "Говорили..... об Андрее Николаевиче Муравьеве.

Е.В.[Богданович] сказал, что Муравьев развратил Мещерского и Мосолова, которые затем развратили пол-Петербурга своей постыдной страстью..."

Один из современников Александра III свидетельствовал: "Позорному пороку предавались многие известные люди Петербурга: актеры, писатели, музыканты, великие князья. Имена у них были у всех на устах, многие афишировали свой образ жизни. Скандалы, сопровождающие открытие за кем-нибудь таких похождений, тянулись непрерывно, но до суда грязные дела обычно не доходили. В этом отношении решительности Вильгельма II, не пощадившего и личного друга (графа Эуленберга), Александру III не хватило и, терпя в своей собственной фамилии столь же порочных членов, он ограничивался изредка отставками отдельных офицеров, деяния которых получали уже широкую огласку".

В новом предисловии к французскому изданию биографии Чайковского (1987) ее автор Нина Берберова приводит несколько дополнительных фактов, свидетельствующих об открытости и ненаказуемости мужчин-гомосексуалистов в России на рубеже столетия. Тогда было по крайней мере 7 Великих князей - гомосексуалистов (дяди, племянники и кузены двух последних царей). На вершине "гомосексуальной пирамиды" стоял Великий князь Сергей Александрович, сын Александра II и дядя Николая II, убитый террористом Каляевым 4 (17) февраля 1905 года. Он регулярно повлялся в театре и в других публичных местах с очередным любовником и даже основал в столице закрытый клуб такого рода, который просуществовал до 1891 года, когда Сергей Александрович был назначен генерал - губернатором Москвы. Склонность великого князя к собственному полу ни для кого не была секретом, об этом открыто говорили в московских салонах, рассказывали анекдоты. Всезнающая генеральша А.В.Богданович записала в своем дневнике: "Сергей Александрович живет со своим адъютантом Мартыновым", а жене предлагал не раз выбрать мужа из окружающих ее людей. В одной иностранной газете было даже напечатано, "что приехал в Париж le grand duc Serge avec sa maitresse m-r un tel [великий князь Сергей со своей любовницей г-ном таким-то]. Вот, подумаешь, какие скандалы." Другой современник вспоминает, что Сергей Александрович "более всего славен был своими противоестественными наклонностями, расстроившими его семейную жизнь и сотворившими служебные карьеры окружавших его крачивых адъютантов. Были и штатные возлюбленные: один из них и доселе не скрывает своих бывших отношений с великим князем и показывает в своих выхоленных пальцах перстни, заработанные худшим из видоа разврата". По поводу его назначения генерал-губернатором Москвы ходил анекдот: "Москва стояла до сих пор на семи холмах, а теперь должна стоять на одном бугре" (фр. bougre - человек с гомосексуальными наклонностями).

Зафиксировавший этот анекдот в своих мемуарах граф Владимир Ламздорф, вначале старший советник при министре иностранных дел, а затем с 1990 года вплоть до своей смерти - министр иностранных дел, также был гомосексуалистом. "Царь называет Ламздорфа "мадам", его любовника Савицкого повышает в придворных чинах. Ламздорф хвастается тем, что он 30 лет (!) провел в коридорах Министерства иностранных дел. Так как он педераст, и мужчины для него девки, то он 30 лет провел как бы в борделе. Полезно и приятно!" - не без курьезности замечает современник.

Родственников-гомосексуалистов имела не только царская семья, но и многие знатные семьи русского общества. В воспоминаниях Владимира Набокова о детстве в России "Говори, память", сообщается, что каждый из его родителей имел по одному брату, которые были гомосексуалистами. Такой же брат был у самого Набокова (это Сергей Набоков, который жил в Австрии со своим любовником и погиб в нацистской газовой камере во время Второй мировой войны). Что касается низших классов (крестьянства и городского пролетариата), то хорошим источником сведений являются личные дневники Петра Ильича Чайковского, опубликованные его братом Ипполитом ("Дневники", Москва, 1923 г.)

История гомосексуализма в России. Лев Толстой

Интересен случай Льва Толстого. В юности он вел чрезвычайно интенсивную гетеросексуальную жизнь, в чем постоянно каялся. В то же время в дневнике 23-летнего Толстого (запись от 29 ноября 1851 г.) имеется прямое свидетельство сильных и абсолютно неприемлемых для него гомоэротических переживаний:

"Я никогда не был влюблен в женщин. Одно сильное чувство, похожее на любовь, я испытал только, когда мне было 13 или 14 лет; но мне [не] хочется верить, чтобы это была любовь; потому что предмет была толстая горничная (правда, очень хорошенькое личико), притом же от 13 до 15 лет - время самое безалаберное для мальчика (отрочество): не знаешь, на что кинуться, и сладострастие в эту пору действует с необыкновенною силою. В мужчин я очень часто влюблялся... Для меня главный признак любви есть страх оскорбить или просто не понравиться любимому предмету, просто страх. Я влюблялся в м[ужчин], прежде чем имел понятие о возможности педрастии (sic); но и узнавши, никогда мысль о возможности соития не входила мне в голову".

Перечисляя свои детские и юношеские влюбленности в мужчин. Толстой упоминает, в частности, "необъяснимую симпатию" к Готье:

"Меня кидало в жар, когда он входил в комнату... Любовь моя к И[славину] испортила для меня целые 8 м[есяцев] жизни в Петербурге]. - Хотя и бессознательно, я ни о чем др[угом] не заботился, как о том, чтобы понравиться ему... Часто, не находя тех моральных условий, которых рассудок требовал в любимом предмете, или после какой-нибудь с ним неприятности, я чувствовал к ним неприязнь; но неприязнь эта была основана на любви. К братьям я никогда не чувствовал такого рода любви. Я ревновал очень часто к женщинам".

"Красота всегда имела много влияния в выборе; впрочем, пример Д[ьякова]; но я никогда не забуду ночи, когда мы с ним ехали из Щирогова?] и мне хотелось, увернувшись под полостью, его целовать и плакать. Было в этом чувстве и сладострастие], но зачем оно сюда попало, решить невозможно; потому что, как я говорил, никогда воображение не рисовало мне любрические картины, напротив, я имею к ним страстное отвращение".

Во второй редакции "Детства" Толстой рассказывает о своей влюбленности в Ивиных (братья Мусины-Пушкины) - он часто мечтал о них, каждом в отдельности, и плакал. Писатель подчеркивает, что это была не дружба, а именно любовь, о которой он никому не рассказывал. С возрастом такие влюбленности стали возникать реже.

В "Анне Карениной" (часть вторая, гл. 19) показаны два офицера, которых Алексей Вронский и его друзья избегают, подозревая, что они состоят в связи друг с другом. "Один молоденький, с слабым, тонким лицом, недавно поступивший из Пажеского корпуса в их полк, другой пухлый, старый офицер с браслетом на руке и заплывшими маленькими глазами".

В романе "Воскресение" (1899) содержится намек против слишком терпимого отношения к гомосексуализму в Петербургском обществе (которое Толстой видел как знак деградации) и описание, как незначительного образа, правительственного чиновника, который является негласным сторонником равных прав для гомосексуалистов. История гомосексуализма в России. П.И.Чайковский Гомосексуальность Петра Ильича Чайковского (1840Ч1893), которую разделял его младший брат Модест, была лсемейной". Училище правоведения, в котором учился композитор, славилось подобными традициями, его воспитанники имели шуточный гимн о том, что секс с товарищами гораздо приятнее, чем с женщинами. Даже скандальный случай, когда один старшеклассник летом поймал в Павловском парке младшего соученика, затащил его с помощью товарища в грот и изнасиловал, не нашел в Училище адекватной реакции. На добровольные сексуальные связи воспитанников тем более смотрели сквозь пальцы. Близкий друг, а позднее сожитель и любовник Чайковского поэт А. Н. Апухтин (1841Ч1893), равно известный за свои стихи и за свою невероятную тучность (по крайней мере еще один из любовников композитора превзошел Апухтина по дородности. У Чайковского, по-видимому, была склонность к толстякам), всю жизнь отличался этой склонностью и нисколько ее не стеснялся. Апухтинские стихи были положены на музыку несколькими композиторами, включая Чайковского, но, несмотря на их большую популярность в конце прошлого века, теперь онм кажутся сентиментальными и старомодными. В 1862 г. они вместе с Чайковским оказались замешаны в гомосексуальный скандал в ресторане "Шотан" и были, по выражению Модеста Чайковского, "обесславлены на весь город под названием бугров". После этого композитор стал осторожнее. Желая подавить свою "несчастную склонность" и связанные с нею слухи, Чайковский женился, но его брак, как и предвидели друзья композитора, закончился катастрофой, после чего он уже не пытался иметь физическую близость с женщиной. лЯ знаю теперь по опыту, что значит мне переламывать себя и идти против своей натуры, какая бы она ни была". "Только теперь, особенно после истории с женитьбой, я наконец начинаю понимать, что ничего нет бесплоднее, как хотеть быть не тем, чем я есть по своей природе".

В отличие от Апухтина, Чайковский стеснялся своей гомосексуальности, и вообще о его интимной жизни известно мало (об этом позаботились родственники и цензура). Однако мнение, что он всю жизнь мучился этой проблемой и что гомосексуальность в конечном итоге довела его до самоубийства, не выдерживает критической проверки. При всех трудностях своей жизни, которые лишь отчасти были связаны с его сексуальностью, Петр Ильич был жизнерадостным и имеете с тем религиозным человеком, идея самоубийства была ему глубоко чужда.

Романтический миф о самоубийстве композитора по приговору суда чести его бывших соучеников за то, что он якобы соблазнил какого-то очень знатного мальчика, чуть ли не члена императорской семьи, дядя которого пожаловался царю, несостоятельна во всех своих элементах. Во-первых, исследователи не нашли подходящего мальчика. Во-вторых, если бы даже такой скандал возник, его бы непременно замяли, Чайковский был слишком знаменит и любим при дворе. В-третьих, кто-кто, а уж бывшие правоведы никак не могли быть судьями в подобном вопросе. В-четвертых, детально известные обстоятельства последних дней жизни Чайковского восстают против этой версии. В-пятых, сама она возникла сравнительно поздно и не в среде близких композитору людей. Как ни соблазнительно считать его очередной жертвой самодержавия и "мнений света", Чайковский все-таки умер от холеры.

В рассказах и пьесах Антона Павловича Чехова сексуальная проблематика подается откровенно, что позволило взломать лед викторианских запретов, игравших большую роль у его предшественников. Но Чехов вырос во времена, когда менее привычные формы сексуальности почти исчезли из социального поля зрения. Во всем литературном и эпистолярном наследии Чехова отсутствуют какие-либо намеки на гомосексуальность. Должно быть, он был в курсе близких отношений Анны Евреиновой и ее любовницы Марии Федоровой, поскольку в заключении своих писем Евреиновой он обычно посылал привет Федоровой. Однако имеется достоверная информация о том, что Чехов выражал крайнее недоумение по поводу того, как Алексей Апухтин, никогда не имевший отношений с женщинами, мог так убедительно писать стихи о любви и страсти.

Об амбивалентности русского характера как наследии душевной жизни первобытного человека, сохранившейся у русских лучше и в более доступном сознанию виде, чем у других народов, писал Фрейд, обнаруживший скрытую и оттого еще более мучительную бисексуальность у Достоевского. Весь смысл психоанализа своего русского пациента Панкеева (лИз истории одного детского невроза") Фрейд видел в том, чтобы открыть ему его бессознательное влечение к мужчине. В "Неточке Незвановой" Достоевский изобразил лесбийский роман двух девушек-подростков, а в "Записках из мертвого дома" более завуалированно описал гомосексуализм среди каторжников.

В атмосфере реформ Александра II гомосексуализм стал более открытым как в жизни русского общества, так и в литературе. Знаменитостью в 1870-80 гг. во всем мире был исследователь и натуралист Николай Пржевальский (1839-1888). Написанная Дональдом Рэйфильдом биография Пржевальского свидетельствует о том, что в каждую его экспедицию включался компаньон-любовник в возрасте от 16 до 22 лет. Известность ученого была столь велика, что каждого нового любовника он мог представлять властям как незаменимого личного ассистента, необходимого в запланированной экспедиции.

Известной фигурой второй половины 19 века была Анна Евреинова - первая русская женщина, получившая ученую степень доктора права. Для получения этой степени ей пришлось поехать на учебу в Лейпциг, поскольку в то время в российские университеты женщины не допускались. Помимо карьеры в области права, Евреинова основала и была издателем "Северного вестника" - одного из самых изысканных литературных журналов 1880-х годов, который она выпускала совместно со своей любовницей-компаньонкой Марией Федоровой. Журнал Евреиновой был первым серьезным изданием, в котором появились наиболее известные повести Антона Павловича Чехова. Широкая либеральная направленность "Северного вестника" позволила ему оказать поддержку неопытным писателям нарождавшегося символистского движения.

К середине 90-х годов 19 века в русской интеллектуальной жизни новой реальностью стали отрицание как традиционной почтительности к царскому режиму, так и жестокого авторитаризма и пуританства, свойственных революционному движению ранее. Эта новая идеология обнаруживает себя в произведениях основателей русского символизма: Николая Минского (1855-1937), поэта и драматурга, интересовавшегося лесбийской суб - культурой, чья пьеса "Альма" (1900) (главная героиня которой - лесбиянка) до сих пор остается потрясяюще раскрепощенным исследованием подваленности женской сексуальной сферы в обществе с доминирующим мужским началом, прозаика и поэта Федора Сологуба (1863-1927) и прозаика, драматурга, критика Дмитрия Мережковского (1860-1941) - оба они в своих произведениях без осуждения писали об альтернативных формах сексуальности.

История гомосексуализма в России. 2 -я половина XIX в.: гомосексуализм и революционное движение

В течение полувека русской истории, предшествовавшего октябрьской революции, можно обнаружить сносно приспособившихся к своему времени гомосексуалистов среди крестьян, купцов, военных, людей искусства и даже в кругах, близких к царскому двору. Из-за нравов, свойственных эпохе до 1905 года, эти люди были вынуждены тщательно скрывать свои наклонности, но при внимательном иследовании документов того времени они обнаруживают себя. Пожалуй, единственной группой русского общества, в которой невозможно обнаружить ни одного гомосексуалиста, если они там и были, являются революционеры.

Революционное движение в России, начиная с 60-х годов 19 века, начинает играть в России все более заметную роль, и если сначала оно имело в основном популистскую окраску, то в дальнейшем появились социалистические, анархистские течения, а в 90-х годах - марксистское.

Независимо от того, кто был автором политических программ - Прудон, Бакунин или Маркс, русские революционеры конца 19-начала 20 века все были привержены нормам пуритнской и патриархальной этики, выработанной рядом литературных критиков, придерживавшихся радикально-утилитарных взглядов, в расцвете викторианской эпохи - 60-х гг. 19 века. С тех пор эти взгляды окрашивают русский радикализм и являются той базой, на которой зиждется отношение к сексуальным проблемам в Советском Союзе.

Эти люди, неизвестные широко на Западе до сих пор, в основном были сыновьями сельских священников. Они восприняли импульсы радикализма в ходе реформ Александра II, но клерикальные корни привели их к убеждению, что революция требует аскетического подавления всех сфер человеческой жизни, кроме политической, и что повышенный интерес к сексуальной сфере - грех, декадентство и контрреволюция.

Наилучшим англоязычным источником, отражающим типичные воззрения русского революционера рубежа веков на сексуальные проблемы в целом и гомосексуальные в частности, является книга Александра Беркмана "Тюремные мемуары анархиста". Описывая американской публике свое пребывание в американской тюрьме за акт революционного терроризма, Беркман красноречиво объясняет аскетические революционные идеалы, воспринятые им в России: революционером является тот, "кто освободил себя от ощущения простого человеческого бытия и поднялся над всем этим до высоты убеждения, исключающего какие-либо сомнения и жалость, короче говоря, - тот, которые в самой глубине души чувствует себя сначала революционером, а уж потом - человеком". В рамках такого идеала вся литература и други искусства, за исключением случаев, когда они имеют пропагандистский характер, подозрительны и вредны. Любовь и сексуальный контакт допустимы только по отношению к женщине, посвятившей себя революции. Все прочие эмоциональные движения и всевозможные формы сексуальности рассматриваются как упаднические и враждебные делу революции.

Сделанные Беркманом в тюрьме открытия, что и представителям рабочего класса не чужды гомосексуальные желания, перевернуло все его представления о русской революционной традиции. Бергман поделился этой ошеломляющей новостью со своей ближайшей подругой (бывшей в свое время его любовницей), лидером анархистов Эммой Голдман, что привело к её активному участию в движении за освобождение гомосексуалистов. В результате этого, во время парламентского периода между 1905 и 1917 гг. анархисты стали одной из двух политических партий, выступавших в защиту прав русских гомосексуалистов. Другой была умеренно реформистская партия конституционных демократов (кадетская), один из лидеров которой, Владимир Набоков (отец известного писателя), разработал проект либерализации законодательства по отношению к гомосексуалистам (опубликовано в 1914 г. для его принятия в Государственной Думе).

Другие лидеры русской революции, в особенности основатель СССР Владимир Ленин, не имели жизненного опыта Александра Беркмана, приобретенного им в американской тюрьме. Чтение нескольких томов личной переписки Ленина позволяют ощутить жестокий, авторитарный ум, обладающий гениальными способностями в области политической борьбы. Здесь все дышит аскетизмом и пуританством, что было свойственно Беркману в начале его пребывания в Америке.

Но, не обладая чувством сострадания, Ленин красноречиво и мощно мог писать только об угнетении и эксплуатации. Его представления о личной свободе можно почерпнуть из его переписки с Инессой Арманд, где Ленин настаивает на том, что освобождение женщин не подразумевает их право отказаться от воспитания детей или заниматься любовными утехами без серьезных эмоциональных обязательств. Ненависть Ленина к сексуальности, его женоненавистничество (вопреки ложным словоизлияниям в защиту прав женщин) и его любовь к беспричинному насилию - все это нашло свое сконцентрированное выражение в его телеграмме в Нижний Новгород от 9 августа 1918 года, в которой, в целях предупреждения белогвардейского мятежа предписывалось каждую женщину, замеченную в проституции, расстреливать или подвергать высылке без суда и следствия (ПСС, том 50, стр.142).

Единственное свидетельство ленинской осведомленности о явлении гомосексуализма заключается в егь предположении, что лидер швейцарских социалистов Роберт Гримм может быть дискредитирован в случае обвинения его в педерастии.

Революция 1905 года вынудила Николая II легализовать все политические партии, разрешить установление парламентской системы и отменить большинство ограничений свободы слова и печати. Вопреки неоднократным и упорным попыткам Николая II и Александры Федоровны отменить или по крайней мере саботировать эти свободы, период с 1905 по 1917 год был беспрецедентным в русской истории - в свободе самовыражения личности. Именно в этой свободной атмосфере русские гомосексуальные писатели смогли "выйти из туалетов".

Восстание, охватившее всю страну летом 1905 года, заставило Николая II издать Октябрьский манифест, согласно которому создавалась парламентская система и фактически ликвидировалась предварительная цензура книг и периодики. После 1906 года появились многочисленные произведения поэтов, писателей и художников - гомосексуалистов и лесбиянок, которые в новых свободах увидели шанс честно показать и даже утверждать свой стиль жизни.

Можно согласиться с гипотезой старшего научного сотрудника Научно-исследовательского института имени В.М. Бехтерева Л. Коцюбинского, которая основана на психолого-графологической экспертизе, о возможности интимных отношений между Феликсом Юсуповым и Григорием Распутиным: "...Юсупову было приятно "кокетничать" с Распутиным и получать, таким образом, подтверждение своей сексуальной привлекательности.

Но "грязный мужик" как сексуальный объект был глубоко неприятен утонченному аристократу Юсупову и вызывал в нем искреннее физиологическое отвращение. Именно последнее в отношении Юсупова к Распутину и явилось психологическим фундаментом решения уничтожить "гнусного временщика".

Однако не только знаменитости предавались однополой любви - серые армейские будни, казарменная жизнь и особенно служба во флоте также способствовали тому, что гомосексуальность стал достоянием "широких народных масс".

На корабле, в дальнем плавании, боцман вызывал молоденького матроса и наставительно говорил: "Пора тебе, братец, менять робу". Следует ли добавлять, что с робой матросик менял и свою половую ориентацию.

Один из военных афоризмов Козьмы Пруткова живописует армейские нравы: "Кто не брезгает солдатской задницей, тому и фланговый служит племянницей". Далее в тексте следует пометка, сделанная "неизвестной рукой, вероятно, командира полка", долженствующая разъяснить смысл афоризма для непонятливых: "Во-первых, плохая рифма. Во-вторых, страшный разврат, заключающий в себе идею двоякого греха. На это употребляются не фланговые, а барабанщики"...

Традиционно гомосексуальными зонами оставались тюрьмы и каторга. Профессор М.П. Гернет в "Очерках тюремной психологии" в начале XX века писал: "Но главное зло тюрьмы - противоестественный разврат во всех его видах. В одиночных камерах развит до невероятных размеров онанизм, который мало и скрывают. В общих же камерах развита педерастия в форме парного сожительства, наподобие брачного, и в форме проституции, когда пассивные педерасты предоставляют себя всем желающим за сходную цену.

Часть арестантов приходит в тюрьму уже зараженная этим пороком, но наибольшая часть их развращается здесь, в самой тюрьме. Выработалась целая система приемов развращения молодых арестантов более пожилыми рецидивистами. Все пускается в ход: и подкуп, и соблазны предоставлений своих порций, обещание своего покровительства и защиты, застращивание и прямое насилие.

У пассивных педерастов вырабатывается своя особая психология, напоминающая женскую. Они следят за своею наружностью, не прочь помадиться и краситься. Пассивных педерастов зовут в тюрьме всегда женскими именами. Пока "падение" не совершилось, за ними ухаживают, исполняют их желания и капризы, а затем глубоко их презирают, в прямом смысле плюют на них. В то же время активные педерасты не только не вызывают к себе презрения, но, наоборот, пользуются даже особым влиянием в тюрьме".

Будет справедливо отдать пальму первенства открытия темы однополой любви создателю жанра отечественной непристойной поэзии Ивану Баркову, который еще в сборнике "Девичья игрушка" поместил стихи на тему гомосексуальных отношений.

См. также "Советские гомосексуалисты: вчера, сегодня, завтра" на http://www.gay.ru/slavyane/slav1c.htm и на в http://www.gay.ru/art/literat/books/konlutxt.htm

История гомосексуализма в России. Начало XX в. Дооктябрьский период

Новый век - новое время. В своем великолепном исследовании "Писатель и самоубийство" Григорий Чхартишвили коснулся темы однополой любви:

"В бисексуальности многих прославленных литераторов обоего пола, возможно, проявилось подсознательное стремление к андрогинности: вобрать в себя оба пола, испытать ощущения, не предназначенные тебе природой, почувствовать себя человекобогом...

Что же касается гомосексуальности, то здесь, очевидно, соединились два потока: ведущий от творческого склада личности к девиантной сексуальной ориентации и, наоборот, тот, что ведет от врожденной аномалии к творчеству...

Обычно к отношениям в гомосексуальной среде относятся с брезгливостью, основанной на неприятии самого факта однополых сексуальных отношений. Иллюстрацией, ставящей под сомнение подобные суждения, служат воспоминания о вечерах, которые устраивались членами художественно-поэтического кружка "Гафиз": "Мы надеваем костюмы, некоторые себе сшили дивные, совершенно преображаемся, устилаем коврами комнату, ставим на пол подстилочки с вином, сластями и сыром и так возлежим в беседе и... поцелуях, называя друг друга именами, нами каждым для каждого придуманными".

Эротическая направленность ночных бдений участников "Гафиза" не вызывает сомнений, но дело ограничивалось не только взаимными ухаживаниями; один из основателей объединения, Вячеслав Иванов, размышлял о его деятельности: "Гафиз" должен сделаться вполне искусством. Каждая вечеря должна заранее обдумываться и протекать по сообща выработанной программе. Свободное общение друзей периодически прерывается исполнением очередных нумеров этой программы, обращающих внимание всех к общению в целом. Этими нумерами будут стихи, песня, музыка, танец, сказки и произнесение изречений, могущих служить и тезисами для прений; а также некоторые коллективные действия, изобретение которых будет составлять также обязанности устроителя вечера..."

Подобная интеллектуально-эротическая обстановка, свойственная многим сходным собраниям, способствовала формированию достаточно специфической, но чрезвычайно интересной гомосексуальной субкультуры, которая занимала важное место в России серебряного века.

Гомосексуализм окончательно вышел из подполья, по крайней мере в литературе и искусстве. В начале XX в. однополая любовь в кругах художественной элиты стала модной.

"От оставшихся еще в городе друзей... я узнал, что произошли в наших и близких к нам кругах поистине, можно сказать, в связи с какой-то общей эмансипацией довольно удивительные перемены, ~ вспоминал Александр Бенуа. - Да и сами мои друзья показались мне изменившимися. Появился у них новый, какой-то более развязный цинизм, что-то даже вызывающее, хвастливое в нем. <...> Особенно меня поражало, что те из моих друзей, которые принадлежали к сторонникам лоднополой любви", теперь совершенно этого не скрывали и даже о том говорили с оттенком какой-то пропаганды прозелитизма. <...> И не только Сережа <Дягилев> стал лпочти официальным" гомосексуалистом, но к тому же только теперь открыто пристали и Валечка <Нувель> и Костя <Сомов>, причем выходило так, что таким перевоспитанием Кости занялся именно Валечка. Появились в их приближении новые молодые люди, и среди них окруживший себя какой-то таинственностью и каким-то ореолом разврата удачливый поэт Михаил Кузмин..."

В литературе появление лесбиянок и гомосексуалистов было отражено в романе "Девятидесятники" Александра Амфитеатрова (1862-1938), опубликованном в 1910-11 гг. Главными персонажами романа были владелица крупного банка - лесбиянка и "деканденствующий" поэт-гомосексуалист, который появляется на публике в яркой косметике и ювелирных украшениях, надеваемых специально, чтобы продемонстрировать свою гомосексуальность. И конечно, в основном из гомосексуалистов состояла знаменитая группа "Мир искусства", возглавляемая Сергеем Дягилевым, который в 1899 г. основал журнал с таким названием, в течение нескольких лет изменивший взгляды русских людей на свое культурное наследие. Этот журнал Дягилев издавал совместно со своим двоюродным братом и двойником Дмитрием Философовым. После разрыва с Философовым Дягилев нашел нового любовника в лице Вацлава Нижинского - выдающегося танцовщика, чьи успехи в балете повлияли на развитие этого искусства в мировом масштабе (подробнее о Дягилеве см. далее).

Много гомосексуалистов и лесбиянок было среди символистом. Самым блестящим представителем раннего символизма была Зинаида Гиппиус (1869-1945), поэт и драматург, чья фактическая семья была "шведской семьей" с одним гетеросексуальным мужчиной (Мережковским) и гомосексуалистом (Д.Философовым). За бытовыми отношениями часто скрывались глубокие внутренние драмы. Темная, трагическая сторона однополой любви особенно ясно выступает в отношениях Философова с Зинаидой Гиппиус (1869-1945). Близкий друг и секретарь Гиппиус Владимир Злобин очень точно назвал свою книгу о ней "Тяжелая душа". Ее жизненное кредо лучше всего выражено в словах "мне надо то, чего на свете нет". Красивая женщина и одаренная поэтесса, Гиппиус чувствовала себя бисексуальной, многие современники считали ее гермафродиткой. Из интимного дневника Гиппиус "Contes d amour" (1893) видно, что ей нравилось ухаживание и тянуло к некоторым мужчинам, но одновременно они ее отталкивали. "В моих мыслях, моих желаниях, в моем духе - я больше мужчина, в моем теле - я больше женщина. Но они так слиты, что я ничего не знаю". Телесная сексуальность ей практически недоступна. Она обожает целоваться, потому что в поцелуе мужчина и женщина равны, но половой акт вызывает у нее отвращение и кажется безличным. В идеале "полового акта не будет", "акт обращен назад, вниз, в род, в деторождение".

Брак Гиппиус с Мережковским был чисто духовным, причем она играла в нем ведущую, мужскую роль. Все свои стихи она писала в мужском роде, единственное стихотворение, написанное от лица женщины, посвящено Философову, в которого она влюбилась летом 1899 г. при посещении Таормины, куда Мережковские приехали посмотреть знаменитые фотографии фон Гледена.

Влюбившись в Философова, она всячески старалась оторвать, "спасти" его от Дягилева; в конце концов ей это удалось, но к Гиппиус он все равно не пришел. Летом 1905 г., когда Дима гостил у них в Крыму, она сама пришла к нему в комнату и попыталась форсировать физическое сближение, но это только ускорило разрыв. Перед отъездом он подсунул ей под дверь письмо:

"Зина, пойми, прав я или не прав, сознателен или несознателен, и т. д. и т. д., следующий факт, именно факт остается, с которым я не могу справиться: мне физически отвратительны воспоминания о наших сближениях. И тут вовсе не аскетизм, или грех, или вечный позор пола. Тут вне всего этого, нечто абсолютно иррациональное, нечто специфическое. В моих прежних половых отношениях был свой великий позор, но абсолютно иной, ничего общего с нынешним не имеющий. Была острая ненависть, злоба, ощущение позора за привязанность к плоти, только к плоти. Здесь же как раз обратное. При страшном устремлении к тебе всем духом, всем существом своим, у меня выросла какая-то ненависть к твоей плоти, коренящаяся в чем-то физиологическом...".

Хотя дружеские отношения между ними еще несколько лет продолжались, Философов даже жил у Мережковских, между ними всегда висела напряженность. (еще про представителей "серебряного века" читайте в рецензии на книгу Ротикова "Другой Петербург" на http://www.gay.ru/art/literat/books/drpiter3.htm ).

В советской истории литературы ранние символисты изображаются либо реакционными мистиками, либо аполитичными аскетами. На самом деле большинство из них обладало значительным социальным опытом и сочувствовали революционым переменам. В свое время Минский редактировал большевистскую газету, в которой были напечатаны некоторые из важнейших статей Ленина, Мережковский и Гиппиус совместно написали запрещенный в России антимонархический памфлет "Царь и революция", а сологубовская трилогия "Навьи чары" проникнута предчувствием революции, освобождающей все сферы человеческой жизни и мысли. Одиозность этих авторов в официальной системе советской литературы заключается в том, что их понимание революции распространялось не только на социальный и политический уровни, но было призывом к полному раскрепощению сексуальной, художественной, религиозной и иррациональной сторон человеческого бытия.

Традиция защиты гомосексуализма с консервативных политических позиций, примером которой в 19 веке был Константин Леонтьев, была продолжена в начале 20 века Василием Розановым (1856 - 1919) - реакционером и антисемитом, который считал гомосексуализм освященным веками и абсолютно альтернативным стилем жизни.

Будучи полностью гетеросексуальным в своей интимной жизни, Розанов, как представляется, не знал ни одного гомосексуального контакта и не занимался мало-мальским изучением этого явления.

В эссе о гомосексуализме, напечатанном в 1909 году в престижном журнале "Весы", и в своей книге "Люди лунного света" Розанов развивает мысль, что все настоящие гомосексуалисты - холостяки, и наоборот, все холостяки - гомосексуалисты. Оральный и анальный секс с людьми того же пола, по мнению Розанова, практикуется только гетеросексуалистами, лишенными привычных обстоятельств. Цитирую Платона как своего высшего авторитета, Розанов утверждает, что настоящие гомосексуалисты и лесбиянки ограничиваются в сексе поцелуями и физической близостью тела. Книга Розанова, несмотря на присутствие отдельных действительно глубоких мыслей (например, в главе, посвященной преподобному Моисею Угрину), разочаровывает: при явном расположении к гомосексуалистам автор остается в неведении, кто они и что из себя представляют.

Период с 1905 по 1917 год был беспрецедентным в русской истории - в свободе самовыражения личности. Именно в этой свободной атмосфере русские гомосексуальные писатели смогли "выйти из туалетов". После 1906 года появились многочисленные произведения поэтов, писателей и художников - гомосексуалистов и лесбиянок, которые в новых свободах увидели шанс честно показать и даже утверждать свой стиль жизни.

В начале XX в. в больших русских городах уже существовали две более или менее оформленные гомосексуальные субкультуры: художественно-интеллектуальная, средоточием которой были известные поэты и художники, и сексуально-коммерческая, организованная вокруг определенных бань и других мест мужской проституции. В какой-то степени эти субкультуры пересекались. Рафинированные интеллигенты не могли обойтись без коммерческих мальчиков и вводили их в интимный круг своих друзей, по необходимости полагая, что юность и красота компенсируют недостаток культуры. Но эти молодые люди были только сексуальными партнерами, как только влюбленность мэтра проходила, они отсеивались.

Произведения Михаила Кузмина печатались в лучших литературных журналах того времени. Его пьесы ставились в театрах профессионалами и любителями. Повесть "Крылья" стала катехизисом русских мужчин-гомосексуалистов и неоднократно переиздавалась.

Большинство из геев тех лет практически являются бисексуалами, а не чистыми гомосексуалами. Они вступают в браки, имеют детей и любовников обоего пола. Подобная ситуация наблюдалась и в прошлом, к примеру, такие известные гомосексуалы, как убийца Распутина Феликс Юсупов, великий князь Константин Константинович или Петр I были женаты и имели детей. Но для многих физические контакты с представительницами прекрасного пола были или просто невозможны или складывались самым печальным образом и влекли за собой тяжелые психические травмы.

Печальным примером такого рода является судьба поэта-футуриста Ивана Игнатьева-Казанского (1892-1914), который в первую брачную ночь попытался сначала убить свою жену, а потом покончил с собой. Этому трагическому происшествию посвящены стихи В. Хлебникова:

И на путь меж звезд морозных

Полечу я не с молитвой

Полечу я мертвый грозный

С окровавленною бритвой.

Президент Академии наук великий князь Константин Константинович, подписывавший свои поэтические произведения "КР", имел семерых детей, что не мешало ему признаваться в дневнике: "Мечтаю сходить в бани на Мойке или велеть затопить баню дома, представляю себе знакомых банщиков - Алексея Фролова и особенно Сергея Сыроежкина. Вожделения мои всегда относились к простым мужикам, вне их круга я не искал и не находил участников греха. Когда заговорит страсть, умолкают доводы совести, добродетели, благоразумия...

...Я опять отказался от борьбы со своей похотью, не то чтобы не мог, но не хотел бороться. Вечером натопили мне нашу баню; банщик Сергей Сыроежкин был занят и привел своего брата, 20-летнего парня Кондратия, служащего в банщиках в Усачевских банях. И этого парня я ввел в грех. Быть может, в первый раз заставил я его согрешить и, только когда уже было поздно, вспомнил страшные слова: "Горе тому, кто соблазнит единого из малых сих".

История гомосексуализма в России. Михаил Кузмин

"Чудачливый" Кузмин (1875Ч1936), о котором с неприязненной иронией упоминает Бенуа, - один из крупнейших поэтов XX в."Воспитанному в строго религиозном старообрядческом духе мальчику было нелегко понять и принять свою необычную сексуальность. Но у него не было выбора. Он рос одиноким мальчиком, часто болел, любил играть в куклы и близкие ему сверстники лвсе были подруги, не товарищи". Первые его осознанные эротические переживания связаны с сексуальными играми, в которые его вовлек старший брат. В гимназии Кузмин учился плохо, зато к товарищам лчувствовал род обожанья и, наконец, форменно влюбился в гимназиста 7 класса Валентина Зайцева". За первой связью последовали другие (его ближайшим школьным другом, разделявшим его наклонности, был будущий советский наркоминдел Г.В.Чичерин). Кузмин стал подводить глаза и брови, одноклассники над ним смеялись. Однажды он пытался покончить с собой, выпив лавровишневых капель, но испугался, позвал мать, его откачали, после чего он признался во всем матери, и та приняла его исповедь. В 1893 г. более или менее случайные связи с одноклассниками сменила серьезная связь с офицером старше Кузмина на 4 года, о которой многие знали. Этот офицер, некий князь Жорж, даже возил Кузмина в Египет. Его неожиданная смерть подвигла Кузмина в сторону мистики и религии, что нс мешало новым увлечениям молодыми мужчинами и мальчиками-подростками. Будучи в Риме, Кузмин взял на содержание лифт-боя Луиджино, потом летом на даче влюбился в мальчика Алешу Бехли; когда их переписку обнаружил отец мальчика, дело едва не дошло до суда.

Все юноши, в которых влюблялся Кузмин (Павел Маслов, Всеволод Князев, Сергей Судейкин, Лев Раков и др.), были бисексуальными и рано или поздно начинали романы с женщинами, заставляя Кузмина мучиться и ревновать. В цикле лОстановка", посвященном Князеву, есть потрясающие стихи о любви втроем (лЯ знаю, ты любишь другую"):

Mой милый, молю, на мгновенье

Представь, будто я - она.

Кузмин видел своих возлюбленных талантами, всячески помогал им и продвигал в печать, при этом воображаемый образ часто заслонял реальность, молодой человек становился как бы тенью самого поэта. Самой большой и длительной любовью Кузмина (с 1913 г.) был поэт Иосиф Юркунас (1895Ч1938), которому Кузмин придумал псевдоним Юркун. В начале их романа Кузмин и Юркун часто позировали в кругу знакомых как Верлен и Рембо. Кузмин искренне восхищался творчеством Юркуна и буквально вылепил его литературный образ, но при этом невольно подгонял его под себя, затрудняя самореализацию молодого человека как писателя. С годами (а они прожили вместе до самой смерти поэта) их взаимоотношения стали напоминать отношения отца и сына: лКонечно, я люблю его теперь гораздо, несравненно больше и по-другому...", лНежный, умный, талантливый мой сынок..."

Кузмин был своим человеком в доме Вячеслава Иванова, который, несмотря на глубокую любовь к жене, писательнице Лидии Зиновьевой-Аннибал, был не чужд и гомоэротических увлечений. В его сборнике "Cor ardens" (1911) напечатан исполненный мистической страсти цикл "Эрос", навеянный безответной любовью к молодому поэту Сергею Городецкому:

За тобой хожу и ворожу я,

От тебя таясь и убегая;

Неотвратно на тебя гляжу я, Ч

Опускаю взоры, настигая...

В петербургский кружок "Друзей Гафиза" кроме Кузмина входили Вячеслав Иванов с женой, Бакст, Константин Сомов, Сергей Городецкий, Вальтер Нувель, юный племянник Кузмина Сергей Ауслендер. Все члены кружка имели античные или арабские имена. В стихотворении лДрузьям Гафиза" Кузмин хорошо выразил связывавшее их чувство сопричастности:

Нас семеро, нас пятеро, нас четверо, нас трое,

Пока ты не один, Гафиз еще живет.

И если есть любовь, в одной улыбке двое.

Другой уж у дверей, другой уже идет.

Для некоторых членов кружка однополая любовь была не органической потребностью, а всего лишь модным интеллектуальным увлечением, игрой, на которые падка художественная богема. С другими (например, с Сомовым и Нувелем) Кузмина связывали не только дружеские, но и любовные отношения. О своих новых романах и юных любовниках они говорили совершенно открыто, иногда ревнуя друг к другу. В одной из дневниковых записей Кузмин рассказывает, как однажды после кутежа в загородном ресторане он с Сомовым и двумя молодыми людьми, включая тогдашнего любовника Кузмина Павлика, лпоехали все вчетвером на извозчике под капотом и все целовались, будто в палатке Гафиза. Сомов даже сам целовал Павлика, говорил, что им нужно ближе познакомиться и он будет давать ему косметические советы". Посещали популярного поэта и юные гимназисты, у которых были собственные гомоэротические кружки. С именем Кузмина связано появление в России высокой гомоэротической поэзии. Для Кузмина любовь к мужчине совершенно естественна. Иногда пол адресата виден лишь в обращении или интонации:

Когда тебя я в первый раз встретил, не помнит бедная память: утром ли то было, днем ли, вечером, или позднею ночью. Только помню бледноватые щеки, серые глаза под темными бровями и синий ворот у смуглой шеи, и кажется мне, что я видел это в раннем детстве, хотя и старше тебя я многим.

В других стихотворениях любовь становится предметом рефлексии:

Бывают мгновенья,

когда не требуешь последних ласк,

а радостно сидеть,

обнявшись крепко,

крепко прижавшись друг к другу.

И тогда все равно, что будет, что исполнится, что не удастся. Сердце

(не дрянное, прямое, родное мужское сердце) близко бьется,

так успокоительно,

так надежно,

как тиканье часов в темноте,

и говорит:

"все хорошо,

все спокойно,

все стоит на своем месте".

А в игривом стихотворении лАли" по-восточному откровенно воспеваются запретные прелести юношеского тела:

Разлился соловей вдали,

Порхают золотые птички!

Ложись спиною вверх, Али,

Отбросив женские привычки!

С точки зрения интеграции гомоэротики в высокую культуру большое значение имела автобиографическая повесть Кузмина "Крылья" (1906). Ее герою, 18-летнему мальчику из крестьянской среды Ване Смурову, трудно понять природу своего интеллектуального и эмоционального влечения к образованному полуангличанину Штрупу. Обнаруженная им сексуальная связь Штрупа с лакеем Федором вызвала у Вани болезненный шок, где отвращение переплетается с ревностью. Штруп объяснил юноше, что тело дано человеку не только для размножения, что оно прекрасно само по себе, что лесть связки, мускулы в человеческом теле, которых невозможно без трепета видеть", что однополую любовь понимали и ценили древние греки. В конце повести Ваня принимает свою судьбу и едет со Штрупом за границу.

"- Еще одно усилие, и у вас вырастут крылья, я их уже вижу. - Может быть, только это очень тяжело, когда они растут, - молвил Ваня, усмехаясь".

"Крылья" вызвали бурную полемику. В большинстве газет они были расценены как проповедь гомосексуальности. Один фельетон был озаглавлен "В алькове г. Кузмина", другой - "Отмежевывайтесь от пошляков". Известный журналист и критик Л. Василевский (Авель) писал: "Конечно, публике нет дела до того, любит ли г. Кузмин мальчиков из бани или нет, но автор так сладострастно смакует содомское действие, что лсмеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно"... Все эти "вакханты, пророки грядущего", проще говоря, нуждаются в Крафт-Эбинге и холодных душах, и роль критики сводится к этому: проповедников половых извращений вспрыскивать холодной водой сарказма". Социал-демократические критики нашли повесть "отвратительной" и отражающей деградацию высшего общества. Андрея Белого смутила ее тема, а некоторые сцены повести он счел "тошнотворными". Гиппиус признала тему правомерной, но изложенной слишком тенденциозно и с "патологическим заголением". Напротив, застенчивый и не любивший разговоров о сексе Александр Блок записал в дневнике: "...Читал кузминские "Крылья" - чудесные". В печатной рецензии Блок писал, что хотя в повести есть "места, в которых автор отдал дань грубому варварству и за которые с восторгом ухватились блюстители журнальной нравственности", это "варварство" "совершенно тонет в прозрачной и хрустальной влаге искусства". "Имя Кузмина, окруженное теперь какой-то грубой, варварски-плоской молвой, для нас очаровательное имя". По поводу первого опубликованного сборника стихов Кузмина "Сети" Блок писал ему: "Бог мой, что Вы за поэт, что за книгу Вы написали. Я влюблен в каждую ее строчку..." Николай Гумилев, который вместе со своей женой Анной Ахматовой и Осипом Мандельштамом был основателем и лидером акмеистского движения, напечатал обозрение о втором сборнике гомосексуальных любовных стихов Кузмина "Осенние озера" (1912 г.) в наиболее престижном художественном журнале того времени "Аполлон". Заключение гумилевского обзора отражает типично просвещенный взгляд ведущих гетеросексуальных писателей того периода на "голубую" литературу и ее писателей: "Михаил Кузмин занимает одно из самых значительных мест в первых рядах современных поэтов. Мало кто из прочих поэтов достигает такой поразительной гармоничности целого в сочетании со свободой вариаций его составляющих. Более того, являясь выразителем взглядов и эмоций большой группы людей, объединенных общей культурой и по праву вознесенных на гребне жизни, он - почвенный поэт".

В повести Кузмина и его рассказах "Картонный домик" и "Любовь этого лета" молодые люди находили правдивое описание не только собственных чувств, но и быта. Для них многое было узнаваемым. Один из юных друзей поэта гимназист Покровский рассказывал ему ло людях вроде Штрупа, что у него есть человека 4 таких знакомых, что, как случается, долгое время они ведут, развивают юношей бескорыстно, борются, думают обойтись так, как-нибудь, стыдятся даже после 5-го, 6-го романа признаться; как он слышал в банях на 5-й линии почти такие же разговоры, как у меня, что на юге, в Одессе, Севастополе смотрят на это очень просто и даже гимназисты просто ходят на бульвар искать встреч, зная, что кроме удовольствия могут получить папиросы, билет в театр, карманные деньги".

Число потрясающих публикаций, которые появились в печати о Гиппиус, Клюеве, Кузмине, Есенине, Ивневе и Зиновьевой-Аннибал, не оставляет никаких сомнений, что в начале этого века в России было подлинное раскрепощение гомосексуалистов в литературе и других видах искусства.

Среди поэтов начала века можно назвать и Рюрика Ивлева - любителя садомазохизма, а точнее, пиромазохизма, с его настойчивой темой быть опаленным или сожженным возлюбленным мужчиной.

Среди других важных литературных явлений периода между 1905 и 1910 гг. было появление романа "33 урода" и сборника рассказов "Трагический зверинец" Лидии Зиновьевой-Аннибал. Эти две книги сделали для русских лесбиянок то же, что ""Крылья" Кузмина для мужчин-гомосексуалистов: они показали читающей публике, что лесбийская любовь может быть серьезной, глубокой и трогательной.

Примерно в 1910 г. в России появилась группа так называемых крестьянских поэтов, причем это название отвечало не только их происхождению, но и тому, что судьбы крестьян и их образ жизни в 20 веке были главной темой их творчества. Бесспорным лидером в этой группе был Николай Клюев (1884-1937). Родившийся в крестьянской семье, принадлежавший к секте хлыстов, Клюев научился (и научил своих последователей) соединять народный деревенский фольклор с современным стилем русских поэтов-символистов. Две книги его стихов, изданные в 1912 г., "Сосен перезвон" и "Братские песни", стали сенсацией и сделали Клюева знаменитостью. Нескрываемый гомосексуализм Клюева не помешал большинству поэтов и критиков, а также многим грамотным крестьянам считать его самым выдающимся представителем всего российского крестьянства в литературе.

Клюев имел многочисленные любовные связи с образованными из крестьян, но величайшей любовью в его жизни был Сергей Есенин (1895-1925). В течение примерно двух лет (1915-1917) Клюев и Есенин жили вместе как любовники и в стихах рассказывали о своей любви. Хотя Есенин был трижды женат и его женами были три знаменитые женщины (кроме великой балерины Дункан это были известная актриса и внучка Льва Толстого), самую выразительную любовную лирику Есенину удавалось создать только в тех случаях, когда она была адресована другому мужчине. Со стороны Клюева эта дружба определенно была гомоэротической. Друг Есенина Владимир Чернавский писал, что Клюев лсовсем подчинил нашего Сергуньку", "поясок ему завязывает, волосы гладит, следит глазами". Есенин жаловался Чернавскому, что Клюев ревновал его к женщине, с которой у него был его первый городской роман: "Как только я за шапку, он - на пол, посреди номера сидит и воет во весь голос по-бабьи: не ходи, не смей к ней ходить!" Есенин этих чувств Клюева, видимо, не разделял.

Новая свобода изображения гомосексуальных отношений в прозе и поэзии не осталась без критики. Ряд писателей и консервативных критиков были возмущены ею. Реакция консерваторов изложена в негодующей книге Г.П.Новополина "Порнографический элемент в русской культуре" (1909). Проповедуя откровенно расистский подход, Новополин писал, что насколько ему известно, ранее гомосексуализм существовал только у "малоцивилизованных" народов - в горных племенах Кавказа или в арабских странах.Ввод таких тем в русскую литературу Зиновьевой-Аннибал и Кузминым рассматривался Новополиным как попытка развращения русской молодежи. В его книге произведения этих двух писателей осуждались как источник мерзости, грязи, разврата.

На противоположном от Новополина краю политического спектра находился Максим Горький, член партии большевиков с 1905 года и близкий личный друг Ленина. Летом 1907 г. он писал драматургу Леониду Андрееву о благосклонном изображении гомосексуализма в творчестве Кузмина и Иванова: "Это старомодные рабы, люди, которые не могут удержаться и не спутать свободу с гомосексуализмом. Освобождение личности они каким-то особенным способом путают с переползанием из одной клоаки в другую, а иногда оно сводится до освобождения пениса и ничего более".

Но символисты и акмеисты заявляли, что затрагивающие темы гомосексуальности и лесбиянства литераторы - это новые большие таланты, которым есть что сказать. Среди других литераторов этого периода, писавших на эти темы, были Марина Цветаева (1892-1941), одна из величайших поэтесс нашего века, автор большого числа рассказов Сергей Ауслендер (1886-1943), поэт Рюрик Ивнев (1891-1981), Евдокия Нагродская (1866-1930), автор плохоньких бестселлеров, в одном из которых детективная история завязывается вокруг вопроса о том, кто из трех мужчин - главных героев - мог бы оказаться гомосексуалистом, прекрасная поэтесса-лесбиянка Софья Парнок (1885-1933). Были известны также художники-гомосексуалисты Константин Сомов и выдающийся русский живописец обнаженной мужской натуры Кузьма Петров-Водкин, уже не говоря о гомосексуалистах среди музыкантов, ученых, актеров и режиссеров. Ошеломляюще гомосексуальная атмосфера вокруг различных акций, предпринимаемых Сергеем Дягилевым начиная с 1898 года - шла ли речь о журналах по искусству, художественных выставках, оперных постановках, организации концертов или о балетной труппе - была лишь самым очевидным примером восхитительной терпимости к гомосексуализму, типичной для того времени. Такие фигуры, как Дягилев, Клюев и Кузьмин были национальными знаменитостями, о которых много писала пресса. Их гомосексуализм был известен всем и не вызывал никаких проблем в их общественной или профессиональной деятельности.

История гомосексуализма в России. С.В.Дягилев и русский балет Умышленно эпатировал публику, вызывая всеобщие пересуды, основатель журнала лМир искусства" и создатель нового русского балета Сергей Дягилев (1872Ч1929). Разносторонне талантливый и предприимчивый человек, Дягилев сознательно рисовался дэндизмом, а "при случае и дерзил напоказ, не считаясь a la Oscar Wilde с "предрассудками" добронравия и не скрывая необычности своих вкусов назло ханжам добродетели..." Первой известной любовью был его двоюродный брат Дима Философов (1872Ч1940). Обладатель "хорошенького, ангельского" личика", Философов уже в петербургской гимназии Мая привлекал к себе недоброжелательное внимание одноклассников слишком нежной, как им казалось, дружбой со своим соседом по парте будущим художником Константином Сомовым. "Оба мальчика то и дело обнимались, прижимались друг к другу и чуть что не целовались. Такое поведение вызывало негодование многих товарищей, да и меня раздражали манеры обоих мальчиков, державшихся отдельно от других и бывших, видимо, совершенно поглощенными чем-то, весьма похожим на взаимную влюбленность". "Непрерывные между обоими перешептывания, смешки продолжались даже и тогда, когда Костя достиг восемнадцати, а Дима шестнадцати лет... Эти "институтские" нежности не имели в себе ничего милого и трогательного" и вызывали у многих мальчиков "брезгливое негодование"

После ухода Сомова из гимназии его место в жизни Димы занял энергичный, румяный, белозубый Дягилев, с которым они вместе учились, жили, работали, ездили за границу и поссорились в 1905 г., когда Дягилев публично обвинил Философова в посягательстве на своего юного любовника.

Создав собственную балетную труппу, Дягилев получил новые возможности выбирать красивых и талантливых любовников, которым он не только помогал делать карьеру, но в буквальном смысле слова формировал их личности. Эротические пристрастия Дягилева были запрограммированы жестко, он увлекался только очень молодыми людьми. Его знаменитые любовники-танцовщики - Вацлав Нижинский, Леонид Мясин, Антон Долин, Сергей Лифарь - пришли к нему 18-летними, а его последнее увлечение - композитор и дирижер Игорь Маркович - 16-летним. Властный, нетерпимый и в то же время застенчивый (он стеснялся своего тела и никогда не раздевался на пляже), Дягилев не тратил времени на ухаживание. Пригласив подававшего надежды гоношу к себе в гостиницу, он сразу же очаровывал его властными манерами, богатством обстановки и перспективой блестящей карьеры. Его обаяние и нажим были настолько сильны, что молодые люди просто не могли сопротивляться. Мясин. который не хотел уезжать из Москвы, пришел к Дягилеву во второй раз с твердым решением отклонить предложение о переходе в дягилевскую труппу, но, к собственному удивлению, вместо "нет" ответил "да". Никто из этих юношей не испытывал к Дягилеву эротического влечения. Мясин и Маркович, по-видимому, были гетеросексуалами, Нижинский до знакомства с Дягилевым был любовником князя Львова, а Дягилева больше боялся, чем любил. Работать и жить с Дягилевым было невероятно трудно. Он бывал груб на людях, отличался патологической ревностью (Лифарь называл его лОтеллушка"), ревнуя своих любимцев и к женщинам и к мужчинам, включая собственных друзей, требовал безоговорочного подчинения во всем. Это касалось не только творческих проблем. Стоило Лифарю не надеть подаренную ему Дягилевым шляпу, как тот на него публично накричал: лЧто? Она тебе не идет? Ты хочешь сказать, что у меня нет вкуса, что я не знаю своего ремесла? Вон с глаз моих, негодный щенок!" Однако он давал своим любовникам не только положение и роли, которых они безусловно, заслуживали, но за которые в любой группе идет жесткая конкуренция. Приблизив молодого человека, Дягилев возил его с собой в Италию, таскал по концертам и музеям, формировал его художественный вкус и раскрывал его скрытые, неизвестные ему самому, таланты. Поскольку сам Дягилев не был ни танцовщиком, ни хореографом, между ним и его воспитанниками не могло быть профессионального соперничества, а получали они от него очень много, причем на всю жизнь. И хотя после нескольких лет совместной жизни и работы их отношения обычно охладевали или заканчивались разрывом (как было с Нижинским и Мясиным), молодые люди вспоминали Дягилева благоговейно (исключением был Нижинский, с юности страдавший серьезным психическим заболеванием; уход от Дягилева, казавшийся ему освобождением, на самом деле усугубил его психические трудности).

История гомосексуализма в России. Начало XX в: Лесбийская субкультура Отношение к лесбиянкам в России | Проза Зиновьевой - Аннибал | Марина Цветаева и Софья Парнок

Заметное место в культуре Серебряного века занимает лесбийская любовь. Разумеется, этот феномен был известен в России и раньше. Историки небезосновательно подозревают в этой склонности знаменитую подругу Екатерины II княгиню Екатерину Романовну Дашкову (1743Ч 1809).

Отношение русского общества к лесбиянкам, как и к гомосексуалам, было отрицательно - брезгливым и ассоциировалось главным образом с проститутками. Характерен отзыв Чехова: "Погода в Москве хорошая, холеры нет, лесбосской любви тоже нет... Бррр!!! Воспоминания о тех особах, о которых Вы пишете мне, вызывают во мне тошноту, как будто я съел гнилую сардинку. В Москве их нет - и чудесно". Лесбиянки в Москве, конечно, были, но к уважаемым женщинам этот одиозный термин обычно не применяли, а эротические аспекты женской "романтической дружбы" предпочитали не замечать. Никому не приходило в голову подозревать что-то дурное в экзальтированной девичьей дружбе или "обожании", какое питали друг к другу и к любимым воспитательницам благонравные воспитанницы институтов благородных девиц. Их описания в произведениях Лидии Чарской вызывали у читательниц только слезы умиления.

Достаточно спокойно воспринимала общественность и стабильные женские пары, обходившиеся без мужского общества. Одна из первых русских феминисток, основательница литературного журнала лСеверный вестник" Анна Евреинова (1844Ч1919) много лет прожила совместно со своей подругой жизни Марией Федоровой, а Наталия Манасеина, жена известного ученого, даже оставила мужа ради совместной жизни с поэтессой-символисткой Поликсеной Соловьевой (1867Ч1924) (первой переводчицей "Алисы в стране чудес"). Их отношения просто не воспринимались как сексуальные.

Среди важных литературных явлений периода между 1905 и 1910 гг. было появление романа "33 урода" и сборника рассказов "Трагический зверинец" Лидии Зиновьевой - Аннибал. Эти две книги сделали для русских лесбиянок то же, что ""Крылья" Кузмина для мужчин-гомосексуалистов: они показали читающей публике, что лесбийская любовь может быть серьезной, глубокой и трогательной и стали первым художественным описанием лесбийской любви в русской прозе. Сюжет ее в высшей степени мелодраматичен. Актриса Вера расстраивает свадьбу молодой женщины, в которую она влюблена, покинутый жених кончает самоубийством, а две женщины начинают совместную жизнь. В уставленной зеркалами комнате они восторженно созерцают собственную красоту и предаются упоительным ласкам, на которые неспособны примитивные любовники-мужчины. Видя себя глазами влюбленной Веры, юная красавица уже не может воспринимать себя иначе. Однажды она позирует нагой сразу 33 художникам, но нарисованные ими портреты не удовлетворяют ее: вместо созданной Вериным воображением богини, художники-мужчины нарисовали каждый собственную любовницу, "33 урода". Однако блаженство продолжается недолго. Болезненно ревнивая Вера понимает, что молодая женщина нуждается в общении и не может обойтись без мужского общества, и мучается тем, что рано или поздно она потеряет ее. Когда девушка соглашается на поездку с одним художником, Вера в отчаянии кончает с собой. Как и в аналогичных западных романах, лесбийская любовь кажется наваждением и заканчивается катастрофой.

История гомосексуализма в России. Марина Цветаева Большинство любовных связей между женщинами оставались фактами их личной жизни, и только. Роман Марины Цветаевой (1892-1941) и Софьи Парнок (1885-1933)56 оставил заметный след в русской поэзии. Цветаева, по собственному признанию, уже в детстве "не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну (и, может быть, в Татьяну немного больше), в них обоих вместе, в любовь. И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно в двух (в нее - немножко больше), не в двух, а в их любовь". Ограничивать себя чем-то одним она не хотела и не могла: "Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное - какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное (редкое? - И. К.) - какая скука!"

Парнок же любила исключительно женщин. Многих женщин. Любовь Цветаевой и Парнок возникла буквально с первого взгляда и была страстной с обеих сторон. Марина уже была замужем и имела двухлетнюю дочь, отношения с Парнок были для нее необычными.

Сердце сразу сказало: "Милая!"

Все тебе - наугад - простила я,

Ничего не знав, - даже имени!

О люби меня, о люби меня!

После встречи с Парнок Цветаева ощущает лироническую прелесть, / Что Вы - не он", и пытается разобраться в происшедшем, пользуясь традиционной терминологией господства и подчинения, но ничего не получается:

Кто был охотник? Кто - добыча?

Все дьявольски наоборот!..

В том поединке своеволий

Кто в чьей руке был только мяч?

Чье сердце: Ваше ли, мое ли,

Летело вскачь?

И все-таки - что ж это было?

Чего так хочется и жаль?

Так и не знаю: победила ль?

Побеждена ль?

Рано осиротевшей Марине виделось в Парнок нечто материнское:

В оны дни ты мне была, как мать,

Я в ночи тебя могла позвать,

Свет горячечный, свет бессонный.

Свет очей моих в ночи оны.

Незакатные оны дни,

Материнские и дочерние,

Незакатные, невечерние.

В другом стихотворении она вспоминает:

Как я по Вашим узким пальчикам

Водила сонною щекой,

Как Вы меня дразнили мальчиком,

Как я Вам нравилась такой.

В отношении Парнок к Марине страсть действительно переплеталась с материнской нежностью:

Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою" Ч

Ах, одностишья стрелой Сафо пронзила меня!

Ночью задумалась я над курчавой головкою,

Нежностью матери страсть в бешеном сердце сменя, - "Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою".

Некоторое время подруги даже жили вместе. Появляясь на людях, они сидели обнявшись и курили по очереди одну и ту же сигарету, хотя продолжали обращаться друг к другу на "Вы". Расставаться с мужем Марина не собиралась, он и ближайшие родственники знали о романе, но тактично отходили на задний план. Бурный женский роман продолжался недолго и закончился так же внезапно, как и начался. Для Цветаевой это была большая драма. После их разрыва она ничего не желала слышать о Парнок и даже к известию о ее смерти отнеслась равнодушно. Героиней второго женского романа Цветаевой была молодая актриса Софья Голлидэй. История этого романа рассказана в "Повести о Сонечке". Как и с Парнок, это была любовь с первого взгляда, причем она не мешала параллельным увлечениям мужчинами (Юрием Завадским и др.), обсуждение которых даже сближало подруг. Их взаимная любовь была не столько страстной, сколь нежной. На сей раз ведущую роль играла Цветаева. То, что обе женщины были бисексуальны, облегчало взаимопонимание, но одновременно ставило предел их близости. Хотя они бесконечно важны друг для друга, ограничить этим свою жизнь они не могут как в силу социальных условий, так и чисто эмоционально. В отличие от отношений с Парнок, связь которой с другой женщиной Цветаева восприняла как непростительную измену, уход Сонечки ей был понятен:

"Сонечка от меня ушла - в свою женскую судьбу. Ее неприход ко мне был только ее послушанием своему женскому назначению: любить мужчину - в конце концов все равно какого - и любить его одного до смерти. Ни в одну из заповедей - я, моя к ней любовь, ее ко мне любовь, наша с ней любовь - не входила. О нас с ней в церкви не пели и в Евангелии не писали".

Много лет спустя она скажет о ней сыну:

"Так звали женщину, которую я больше всех женщин на свете любила. А может быть - больше всех. Я думаю - больше всего".

Для Цветаевой временность лесбийской любви - не просто дань религиозным убеждениям и общественным условностям. Для нее главное назначение женщины - дети, которых однополая любовь не предусматривает. Именно эту проблему Цветаева обсуждает в своем адресованном Натали Барни "Письме к Амазонке" (написано в 1932-1934 гг., впервые напечатано по-французски в 1979 г.). По мнению Цветаевой, в рассуждениях Барни есть одна лакуна, пробел, черная пустота - Ребенок.

"Нельзя жить любовью. Единственное, что живет после любви, - это Ребенок". Отсюда - женская потребность иметь ребенка. Но "эта отчаянная жажда появляется у одной, младшей, той, которая более она. Старшей не нужен ребенок, для ее материнства есть подруга. "Ты моя подруга, ты - мой Бог, ты - мое все".

Но младшая хочет не быть любимым ребенком, а иметь ребенка, чтобы любить. И она начавшая с не-хотенья ребенка от него, кончит хотением ребенка от нее. А раз этого не дано, однажды она уйдет, любящая и преследуемая истой и бессильной ревностью подруги, - а еще однажды она очутится, сокрушенная, в объятиях первого встречного" 68. В результате мужчина из преследователя превращается в спасителя, а любимая подруга - во врага. Старшая же обречена на одиночество. Она слишком горда, чтобы любить собаку, она не хочет ни животных, ни сирот, ни приятельниц.

"Она обитает на острове. Она создает остров. Самое она - остров. Остров, с необъятной колонией душ".

Она похожа на остров или на плакучую одинокую иву.

"Никогда не красясь, не румянясь, не молодясь, никогда не выказываясь и не подделываясь, она оставляет все это стареющим "нормальным"... Когда я вижу отчаявшуюся иву, я понимаю Сафо".

В рассуждениях Цветаевой чувствуется рефлексия об ее собственных отношениях с Парнок. Современные лесбиянки нашли бы немало возражений на доводы Цветаевой. Но для Цветаевой любовь к женщине - только часть, немного больше половины се сложной натуры. Да и время, когда все это происходило и осмысливалось, совсем не похоже на сегодняшнее.

История гомосексуализма в России. Гомосексуализм в советское время

Временное правительство, образованное конституционными демократами и социалистами-революционерами после отречения Николая II в феврале 1917 года, продержалось всего 8 месяцев. Режим, постоянно саботируемый монархистами справа и большевиками слева, пытался защищать права и свободу человека в условиях России, никогда не имевшей подобного опыта.

Это был период, когда женщинам и меньшинствам были даны все гражданские и политические права, включая избирательное. Захват власти Лениным и Троцким в октябре 1917 г. приветствовался тогда многими как закрепление прав, завоеванных в революциях 1905 г. и февраля 1917 г. Но что касается прав и свободы личности (в том числе гомосексуалистов), октябрьская революция была на самом деле скорее отрицанием двух предыдущих революций, чем их продолжением.

Октябрьская революция прервала естественный процесс развития гомосексуальной культуры в России. Большевики ненавидели всякую сексуальность, которая не поддавалась государственному контролю и не имела репродуктивного значения. Кроме того, как и европейские левые, они ассоциировали однополую любовь с разложением господствующих классов и были убеждены, что с победой пролетарской революции все сексуальные извращения исчезнут.

Инициатива отмены антигомосексуального законодательства после Февральской революции принадлежала не большевикам, а кадетам и анархистам. Тем не менее после Октября, с отменой старого Уложения о наказаниях соответствующие его статьи также утратили силу. В уголовных кодексах РСФСР 1922 и 1926 гг. гомосексуализм не упоминается, хотя там, где он был сильнее всего распространен, в исламских республиках Азербайджане, Туркмении и Узбекистане, а также в христианской Грузии соответствующие законы сохранились.

Советские медики и юристы очень гордились прогрессивностью своего законодательства. На Копенгагенском конгрессе Всемирной лиги сексуальных реформ (1928) оно даже ставилось в пример другим странам. В 1930 г. Марк Серейский писал в Большой Советской энциклопедии: "Советское законодательство не знает так называемых преступлений, направленных против нравственности. Наше законодательство, исходя из принципа защиты общества, предусматривает наказание лишь в тех случаях, когда объектом интереса гомосексуалистов становятся малолетние и несовершеннолетние..."

Однако формальная декриминализация содомии не означала прекращения уголовных преследований гомосексуалов под флагом борьбы с совращением несовершеннолетних и с "непристойным поведением". Осенью 1922 г., уже после опубликования нового уголовного кодекса, в Петрограде состоялся громкий процесс над группой военных моряков, собиравшихся в частной квартире, в качестве эксперта обвинения выступал В. М. Бехтерев. В другом случае преследованию подверглась пара лесбиянок, одна из которых "незаконно" сменила имя с "Евгении" на "Евгения", причем они отказались подчиниться требованию расторгнуть свой фактический брак.

Официальная позиция советской медицины и юриспруденции в 1920-е годы сводилась к тому, что гомосексуализм не преступление, а трудноизлечимая или даже вовсе неизлечимая болезнь: "Понимая неправильность развития гомосексуалиста, общество не возлагает и не может возлагать вину за нее на носителя этих особенностей... Подчеркивая значение истоков, откуда такая аномалия растет, наше общество рядом профилактических и оздоровительных мер создает все необходимые условия к тому, чтобы жизненные столкновения гомосексуалистов были возможно безболезненнее и чтобы отчужденность, свойственная им, рассосалась в новом коллективе".

Особое мнение было у известной писательницы Нины Берберовой. Она считала, что ошибкой было понимание позиции большевистских лидеров в отношении свободы гомосексуализма, возникшее в Германии и Великобритании в 20-е годы и приобредшее широкое распространение на Западе в 70-е годы. Обычно его обосновывают заявлением ленинского правительства в декабре 1917 года об отмене всех законов, направленных против гомосексуалистов. Однако отменен был весь Уголовный кодекс Российской империи. Нина Берберова, покинувшая Советский Союз в 1922 г. и имевшая много друзей-гомосексуалистов как в СССР, так и в эмиграции, говоря в об американских публикациях, утверждавших, что гомосексуализм был легализован большевистскими лидерами в 1917 г., находила их просто смешными. "Ведь в таком случае отменой старого уголовного кодекса также легализовались и убийства, и изнасилования, и инцест, - говорила она. - Против этого у нас в 1917-1922 гг. не было никаких писаных законов".

Уголовное преследование гомосексуалов

Уже в 1920-х годах возможности открытого философского и художественного обсуждения этой темы, открывшиеся в начале века, были сведены на нет. Гомосексуальная тема становится более редкой в литературе в 1920-е годы, однако она еще встерчается у такого большого писателя, как Андрей Платонов (повесть "Ямская слобода", ряд гомоэротических эпизодов в "Чевенгуре").

По окончании гражданской войны был обнародован новый советский Уголовный кодекс, в который в 1926 г. были внесены поправки. В сексуальной сфере новый кодекс запрещал половые сношения с детьми до 16 лет, мужскую и женскую проституцию и сводничество.

Дальше стало хуже. 17 декабря 1933 г. было опубликовано Постановление ВЦИК, которое 7 марта 1934 г. стало законом, согласно которому мужеложство снова стало уголовным преступлением, эта норма вошла в уголовные кодексы всех советских республик. По статье 121 Уголовного кодекса РСФСР мужеложство каралось лишением свободы на срок до 5 лет, а в случае применения физического насилия или его угроз, или в отношении несовершеннолетнего, или с использованием зависимого положения потерпевшего - на срок до 8 лет. В январе 1936 г. нарком юстиции Николай Крыленко заявил, что гомосексуализм ~ продукт разложения эксплуататорских классов, которые не знают, что делать; в социалистическом обществе, основанном на здоровых принципах, таким людям, по словам Крыленко, вообще не должно быть места. Гомосексуализм был, таким образом, прямо "увязан" с контрреволюцией. Позже советские юристы и медики говорили о гомосексуализме преимущественно как о проявлении "морального разложения буржуазии", дословно повторяя аргументы германских фашистов.

Статья 121 затрагивала судьбы многих тысяч людей. В 1930-1980-х годах по ней ежегодно осуждались и отправлялись в тюрьмы и лагеря около 1000 мужчин. В конце 1980-х их число стало уменьшаться. По данным Министерства юстиции РФ, в 1989 г. по статье 121 в России были приговорены 538 человек, в 1990 г. - 497, в 1991 г. - 462, в первом полугодии 1992 г. - 227 человек. Правда, неизвестно, как распределялись при этом осужденные по ст. 121.1 и 121.2, а также входят ли в это число люди, осужденные уже в местах заключения, число которых может быть значительным. По сведениям МВД, на момент отмены статьи 121.1 27 мая 1993 г. в местах лишения свободы находилось 73 мужчины, осужденных исключительно за добровольные сексуальные отношения со взрослыми мужчинами, и 192 мужчины, отбывающих срок по совокупности этой и нескольких других статей.

Советская пенитенциарная система сама продуцировала гомосексуальность. Криминальная сексуальная символика, язык и ритуалы везде и всюду тесно связаны с иерархическими отношениями власти, господства и подчинения, они более или менее стабильны и универсальны почти во всех закрытых мужских сообществах. В криминальной среде реальное или символическое, условное (достаточно произнести, даже не зная их смысла, определенные слова или выполнить некий ритуал) изнасилование - прежде всего средство установления или поддержания властных отношений. Жертва, как бы она ни сопротивлялась, утрачивает свое мужское достоинство и престиж, а насильник, напротив. их повышает. При "смене власти" прежние вожаки, в свою очередь, насилуются и тем самым необратимо опускаются вниз иерархии. Дело не в сексуальной ориентации и даже не в отсутствии женщин, а в основанных на грубой силе социальных отношениях господства и подчинения и освящающей их знаковой системе, которая навязывается всем вновь пришедшим и передается из поколения в поколение.

Самые вероятные кандидаты на изнасилование - молодые заключенные. При медико- социологическом исследовании 246 заключенных, имевших известные лагерной администрации гомосексуальные контакты, каждый второй сказал, что был изнасилован уже в камере предварительного заключения, 39% - по дороге в колонию и 11% - в самом лагере. Большинство этих мужчин ранее не имели гомосексуального опыта, но после изнасилования, сделавшего их "опущенными", у них уже не было пути назад.

Ужасающее положение "опущенных" и разгул сексуального насилия в тюрьмах и лагерях подробно описаны в многочисленных диссидентских воспоминаниях (Андрея Амальрика, Эдуарда Кузнецова, Вадима Делоне, Леонида Ламма и др.) и рассказах тех, кто сам сидел по 121-й статье или стал жертвой сексуального насилия в лагере (Геннадий Трифонов, Павел Масальский, Валерий Климов и др.).

"В пидоры попадают не только те, кто на воле имел склонность к гомосексуализму (в самом лагере предосудительна только пассивная роль), но и по самым разным поводам. Иногда достаточно иметь миловидную внешность и слабый характер. Скажем, привели отряд в баню. Помылись (какое там мытье: кран один на сто человек, шаек не хватает, душ не работает), вышли в предбанник. Распоряжающийся вор обводит всех оценивающим взглядом. Решает: "Ты, ты и ты - остаетесь на уборку", - и нехорошо усмехается. Пареньки, на которых пал выбор, уходят назад в банное помещение. В предбанник с гоготом вваливается гурьба знатных воров. Они раздеваются и, сизо-голубые от сплошной наколки, поигрывая мускулами, проходят туда, где только что исчезли наши ребята. Отряд уводят. Поздним вечером ребята возвращаются заплаканные и кучкой забиваются в угол. К ним никто не подходит. Участь их определена".

Сходная, хотя и менее жесткая система, бытовала и в женских лагерях, где грубые, мужеподобные и носящие мужские имена "коблы" помыкали зависящими от них "овырялками". Эти сексуальные роли были необратимы. Если мужчинам-уголовникам удавалось прорваться в женский лагерь, высшей доблестью считалось изнасиловать "обла", который после этого был обязан покончить самоубийством. Администрация тюрьмы или лагеря даже при желании практически бессильна изменить эти отношения, предпочитая использовать их в собственных целях.

Угроза "пидарасит" часто использовалась следователями и охраной лагерей, чтобы получить от жертвы нужные показания или завербовать ее.

Вообще говоря, нравы советских тюрем и принятые в них ритуалы, язык и символы мало чем отличались от американских или иных пенитенциарных учреждений, но советские тюрьмы значительно менее благоустроены, чем западные, поэтому здесь все еще более жестоко и страшно. Из криминальной субкультуры, которая пронизала собой все стороны жизни советского общества, соответствующие нравы распространились и в армии. "еуставные отношения", дедовщина, тираническая власть старослужащих над новобранцами, часто включают явные или скрытые элементы сексуального насилия. При этом ни жертвы, ни насильники не обязательно гомосексуалы, просто слабые вынуждены подчиняться более сильным, а гомосексуальный акт закрепляет эти отношения. По словам анонимного автора, опросившего более 600 военнослужащих, "ехника изнасилования повсюду одна и та же: как правило, после отбоя двое-трое старослужащих отводят намеченную жертву в сушилку, каптерку или другое уединенное место (раньше популярны были ленинские комнаты) и, подкрепляя свою просьбу кулаками, предлагают лобслужить дедушку". В обмен на уступчивость "олобону" предлагается "орошая жизнь" - освобождение от нарядов и покровительство.

Выполняются обещания крайне редко, и легковерный, о сексуальной роли которого становится скоро известно всей роте, весь срок службы несет двойные тяготы и навсегда остается лсынком", прислуживая даже ребятам своего призыва.

Статья 121 дамокловым мечом нависала и над теми, кто не сидел в тюрьмах. Милиция и КГБ вели списки всех действительных и подозреваемых гомосексуалов, используя эту информацию в целях шантажа. Эти списки, разумеется, существуют и поныне.

Гомосексуализм в СССР в 1980-90 ее гг.

Поскольку однополая любовь в любой форме была вне закона, до конца 1991 г. "олубым" было негде открыто встречаться с себе подобными. В больших городах существовали известные места, так называемые "пешки", где собирался соответствующий контингент, однако страх разоблачения и шантажа лишает такие контакты человеческого тепла и интимности. Экстенсивный безличный секс резко увеличивал риск заражения венерическими заболеваниями. Опасаясь разоблачения, люди избегали обращаться к врачам или делали это слишком поздно. В Москве поздние сроки госпитализации по поводу сифилиса были отмечены у 84% гомосексуалов. Вще труднее было выявить источник их заражения. По данным К. К. Борисенко, процент выявления источников заражения сифилисом у мужчин-гомосексуалов не превышал 7,5Ч10%, тогда как у остальных он составлял 50-%79.

Ни о какой правовой защите гомосексуалов не могло быть и речи. Организованные группы хулиганов, иногда при негласной поддержке милиции, провоцируют, шантажируют, грабят, избивают и даже убивают "голубых", лицемерно изображая себя защитниками общественной нравственности и называя действия "ремонтом". Поскольку гомосексуалы боялись сообщать о таких случаях в милицию, большая часть этих преступлений оставалась безнаказанной, а потом работники милиции их же самих обвиняли в том, что они являются рассадниками преступности. Убийства с целью ограбления сплошь и рядом изображались следствием якобы свойственной гомосексуалам особой патологической ревностью и т. д.

Статью 121 нередко использовали также для расправы с инакомыслящими, набавления лагерных сроков и т. д. Часто из этих дел явственно торчали ослиные уши КГБ. Так было, например, в начале 1980-х годов с известным ленинградским археологом Львом Клейном, процесс которого с начала и до конца дирижировался местным КГБ, с грубым нарушением всех процессуальных норм. Применение закона было избирательным. Известные деятели культуры, если они не вступали с конфликт с властями, пользовались своего рода иммунитетом, на их "наклонности" смотрели сквозь пальцы. Но стоило не угодить влиятельному начальству, как закон тут же пускался в дело. Так сломали жизнь великого армянского кинорежиссера Сергея Параджанова и вынудили писать покаянные письма поэта Геннадия Трифонова. Во второй половине 1980-х годов подвергли позорному суду, уволили с работы и лишили почетных званий главного режиссера Ленинградского театра юного зрителя народного артиста РСФСР Зиновия Корогодского и т. д.

Про 121-ю статью см. также материалы лБорис Парамонов. "121" на http://www.gay.ru/art/literat/library/121.htm .

Упоминания заслуживает и гомосексуальная литература 1970-1980 годов. Наиболее известны имена Евгения Харитонова и Геннадия Трифонова. Геннадий Трифонов родился в 1944 г. В своей "Автобиографии" он пишет:

"Работал почтальоном, рабочим в геологической партии в Казахстане, литературным секретарем Веры Пановой. В настоящее время исполняю обязанности преподавателя русского языка для иностранных студентов института им. Лесгафта...В Союзе не печатался ни разу..."

В 1976 г. был осужден за то, что распространял цикл мастерски написанных стихов о своей любви к другому мужчине. В отличие от подавляющего большинства подобных дел, дело Геннадия Трифонова получило широкую огласку. О нем не раз писали в гомосексуальных изданиях Запада.

Если Геннадий Трифонов был первым открыто гомосексуальным поэтом в России после Кузмина и Клюева, то Евгений Харитонов (1941-1981) был первым русским гомосексуальным писателем за последние полвека. Харитонов родился в Новосибирске в 1941 г., "окончил ВГИК, потом преподавал там пантомиму, блестяще защитил диссертацию, посвященную семиотическим проблемам языка жестов, в Театре Мимики и Жеста поставил спектакль "Очарованный остров", который стал событием в жизни этого театра. На протяжении ряда лет руководил студией пантомимы, участники которой благоговели перед своим руководителем. Но все Евгений Харитонов оставил ради литература, единственного равноживого вместилища его своеобразной личности." (Д.Пригов). Скончался он 29 июня 1981 г. от разрыва сердца. Уже после распада СССР издательство "Глагол" опубликовало его известные сочинения в 2-х томах.

Помимо них о своем гомосексуальном опыте писали лениградский литератор Д.Я.Дар (1910-1980), бывший мужем скончавшейся в 1973 году писательницы Веры Пановой, у которой Трифонов работал литературным секретарем, и поэт и прозаик Эдуард Лимонов (род. в 1943 г. в г.Дзержинске Горьковской области, вырос в Харькове, в 1967 г. перебрался в Москву, где приобрел известность своими неофициальными стихами, а в 1974 г. эмигрировал в США). Последний вряд ли назвал бы себя "гомосексуальным писателем", и в его книгах куда больше места отводится изображению сношений автора с женщинами, нежели с мужчинами. Но Лимонов первый дал широкому читателю описания гомосексуальных актов, которых до него русская литература, кажется, не знала, причем, в отличие от тоже достаточно откровенных произведений Харитонова, известных лишь узкому кругу читателей или вообще не нашедших себе издателя, романы Лимонова сделались бестселлерами среди русской публики. [Именно после прочтения его романа "Это я, Эдичка" с более чем подробным описанием гомосексуального полового акта, подействовавшего на меня как холодный душ, я начал задумываться, не гей ли я, - Wolfy]. В последних произведениях Лимонова его гомосексуальная сторона начинает отступать на задний план, как будто автор спохватывается, что переборщил в "Эдичке".

Описание детского лесбийского опыта содержится в книге Гюзель Амальрик "Воспоминания о моем детстве", а взрослого - в мемуарах бывшей жены Э.Лимонова Елены Щаповой "Это я, Елена (Интервью с самой собой)".

Первая антигомосексуальная кампания в советской прессе была очень короткой. Уже в середине 1930-х годов на его счет установилось полное и абсолютное молчание. Гомосексуализм просто нигде и никак не упоминался, став в буквальном смысле "неназываемым". Заговор молчания распространялся даже на такие академические сюжеты, как фаллические культы или античная педерастия. В сборнике русских переводов Марциала было выпущено 88 стихотворений, в основном те, где упоминалась педерастия или оральный секс. При переводе арабской поэзии любовные стихи, обращенные к мальчикам, переадресовывались девушкам, и тому подобное.

Мрачный заговор молчания еще больше усиливал психологическую трагедию советских "голубых": они не могли даже выработать адекватного самосознания и понять, кто же они такие. Мало чем помогала им и медицина. Когда в 1970-х годах стали выходить первые книги по сексопатологии, гомосексуализм трактовался в них как опасное лполовое извращение", болезнь, подлежащая лечению. Даже наиболее либеральные и просвещенные советские сексопатологи и психиатры, поддерживавшие декриминализацию гомосексуализма, за редкими исключениями по сей день считают его болезнью и воспроизводят в своих трудах многочисленные нелепости и отрицательные стереотипы, существующие в массовом сознании. В первом и единственном в то время учебном пособии по половому просвещению для учителей, изданном тиражом в 1 миллион экземпляров, гомосексуализм определялся как опасная патология и "посягательство на нормальный уклад в области половых отношений".

Эпидемия СПИДа еще больше ухудшила положение. В 1986 г. заместитель министра здравоохранения и Главный санитарный врач СССР академик медицины Николай Бургасов публично заявил: "У нас в стране отсутствуют условия для массового распространения заболевания: гомосексуализм как тяжкое половое извращение преследуется законом (статья УК РСФСР 121), проводится постоянная работа по разъяснению вреда наркотиков". Когда СПИД уже появился в СССР, руководители государственной эпидемиологической программы президент Академии медицинских наук В. И. Покровский и его сын В. В. Покровский в своих публичных выступлениях опять-таки винили во всем гомосексуалов, представляя их носителями не только вируса приобретенного иммунодефицита, но и всякого прочего зла. Даже на страницах либерального "Огонька" первая советская жертва страшной болезни - инженер-гомосексуал, заразившийся в Африке, - описывалась с отвращением и осуждением.

Тем не менее гласность в сочетании с угрозой СПИДа сделала возможным более или менее открытое обсуждение проблем сексуальной ориентации сначала в научной, а затем и в массовой литературе. Начиная с 1987 г. вопрос о том, что такое гомосексуализм и как относиться к "голубым" - считать ли их больными, преступниками или жертвами судьбы, - стал широко обсуждаться на страницах массовой, особенно молодежной, печати ("Московский комсомолец", "Комсомольская правда", "Собеседник", "Молодой коммунист", "Литературная газета", "Огонек", "Аргументы и факты", "СПИД-инфо", "Юность", "Парус", некоторые местные газеты), по радио и на телевидении. Из журналистских очерков и опубликованных писем гомосексуалов, лесбиянок и их родителей рядовые советские люди впервые стали узнавать об искалеченных судьбах, милицейском произволе, судебных репрессиях, сексуальном насилии в тюрьмах, лагерях, в армии и о трагическом, неизбывном одиночестве людей, обреченных жить в постоянном страхе и не могущих встретить себе подобных. Каждая такая публикация вызывала целый поток противоречивых откликов.

Проблема декриминализации гомосексуализма в юридических кругах обсуждалась давно. О нелогичности статьи 121 Уголовного кодекса РСФСР говорилось уже в учебнике уголовного права М. Шаргородского и П. Осипова (1973)". Ведущий советский юрист в области половых преступлений профессор А. Н. Игнатов поднимал этот вопрос перед руководством Министерства внутренних дел СССР в 1979 г. Сам я безуспешно пытался опубликовать статью на эту тему в журнале "Советское государство и право" в 1982 г.

Процесс декриминализации гомосексуальности затянулся до 27 мая 1993 г., когда был опубликован Закон о внесении изменений в Уголовный кодекс РСФСР, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно-трудовой кодекс РСФСР, который отменил статью 121.1. Сделано это было главным образом под давлением международного общественного мнения, чтобы облегчить вступление России в Совет Европы, без широкого оповещения и разъяснения в средствах массовой информации. После этого развернулась борьба вокруг нового Уголовного кодекса РФ.

В конечном итоге был принят компромиссный вариант. В новом УК, вступившем в силу 1 января 1997 г., особой статьи о мужеложстве нет, но статья 132 "Насильственные действия сексуального характера" предусматривает, что "мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или угрозы его применения к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам либо с использованием беспомощного положения потерпевшего (потерпевшей) наказываются лишением свободы на срок от трех до шести лет".

Исчезло и фигурировавшее в разных вариантах законопроекта "удовлетворение половой потребности в извращенных формах". Статья 133 карает "понуждение лица к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера путем шантажа, угрозы уничтожения, повреждения или изъятия имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего".

Упоминание лесбиянства, которого не было ни в одном русском уголовном законодательстве, формально есть шаг назад, но фактически это своеобразная, хотя довольно комичная, дань принципу равенства полов. Отказаться от упоминания мужеложства законодатели не решились, но наказываются только насильственные действия. И, что очень важно, статьей 134 установлен единый легальный возраст начала сексуальной жизни - 16 лет, независимо от пола участников (в первом варианте, принятом Думой предыдущего созыва, он был ниже 14 лет). Так что в этом отношении Россия сделала большой шаг вперед.

См. также "GAY, СЛАВЯНЕ" "1: Советские гомосексуалисты: вчера, сегодня, завтра" на http://www.gay.ru/slavyane/slav1c.htm История гомосексуализма в России. Гомосексуализм в России в наши дни Гомосексуализм в зеркале опросов ВЦИОМ | "Мода" на гомосексуализм | Гомосексуальная политическая активность в современной России | Гей-организации России | Российские гей-издания | Перспективы гей-движения в России

Но как бы ни менялось законодательство, реальное положение сексуальных меньшинств зависит не только и не столько от нормы закона, сколько от состояния общественной психологии. Советское общество отличалось крайней нетерпимостью к любому инакомыслию и необычному поведению, даже совершенно невинному. Гомосексуалы же были самой стигматизированной социальной группой.

По данным всесоюзного опроса ВЦИОМ, в ноябре 1989 г. на вопрос "Как следовало бы поступать с гомосексуалистами?" 33% опрошенных ответили - "ликвидировать", 30% - "изолировать", 10% - "предоставить самим себе" и только 6% - "помогать". Отношение к ним было значительно хуже, чем к проституткам, наркоманам, неполноценным от рождения, больным СПИДом, бродягам, алкоголикам и выдуманным (и потому особенно опасным) "рокерам".

В 1994 г. опрос ВЦИОМ выявил некоторый общий рост толерантности россиян по сравнению с 1989 г., в том числе - по отношению к "голубым". Количество желающих "ликвидировать" их уменьшилось с 31% в 1989г. (здесь и дальше приводятся данные только по России, а не по Союзу, как выше) до 22% в 1994 г. За "изоляцию" вместо 32% высказались 23%. Напротив, за лпомощь" высказались 8% вместо 6, а за то, чтобы предоставить их самим себе - 29 вместо 12%, рост в 2,5 раза85. Выразительны социально-возрастные параметры этого опроса. Предоставить гомосексуалов самим себе готовы 40,8% людей моложе 24 лет и только 12,3% тех, кто старше 55. Среди людей с высшим и незаконченным высшим образованием этот вариант ответа выбрали 43,4, а с образованием ниже среднего - 20,4% опрошенных.

В июне 1993 г. на вопрос ВЦИОМ "Как бы вы оценили по шкале от 1 до 5 поведение людей, которые имеют гомосексуальные связи?" отрицательный полюс ("это заслуживает осуждения") выбрали 69,4% мужчин и 71,6% женщин, а положительный полюс ("не вижу в этом ничего предосудительного") - только 8,8 и 7,8%. Но при разбивке по возрасту в младшей возрастной группе (от 16 до 25 лет) полярные ответы соотносятся как 54,3: 18,5, а в старшей (старше 55 лет) - как 82,6 : 4,1. Сходная картина и с образовательным уровнем. Интересны также "промежуточные" группы, которые помещают гомосексуальность где-то между девиацией и нормой, не расставляя окончательных акцентов. В целом по выборке таковых 16%, но среди молодых и высокообразованных 25, а среди студентов - 30%.

В июле 1994 г. на вопрос ВЦИОМ "Как вы относитесь к гомосексуалистам?" (опрошено 1779 человек) благожелательную позицию ("очень положительно" и "скорее положительно") заняли около 9%, нейтральную - 23, негативную ("очень отрицательно" и "скорее отрицательно") - 46% мужчин и женщин; 12% затруднились ответить. На вопрос "Как вы считаете, должны ли гомосексуалисты обладать равными со всеми правами?" голоса разделились: около 38% сказали лда", 41% - лнет" и 21% затруднились ответить.

В опросе Игоря Кона 16-19-летних молодых людей в 1995 г. на вопрос "Как вы относитесь к гомосексуалам?" 29% юношей и 37% девушек ответили "Никак не отношусь, никогда об этом не думал". Вариант "С симпатией и пониманием" выбрали 2,6% юношей и 9,3% девушек, нейтральное отношение ("не вижу в этом ничего особенного") - 19,2 и 32,5% и отрицательное ("испытываю к ним отвращение") - 48,4% юношей и 21,2% девушек. В опросе учащихся 7-9-х классов 16 школ в 1997 г. с суждением "Гомосексуальные отношения не должны осуждаться, это личное дело каждого" полностью согласились 37,7% мальчиков и 53% девочек, скорее согласны, чем не согласны 17 и 19%. Подростки в этом вопросе значительно, в 2-3 раза, терпимее своих родителей и учителей.

Хотя тенденции развития в России в этом вопросе те же, что и в странах Запада, вопрос о сексуальных меньшинствах остается чрезвычайно сложным и политически острым. После провала августовского (1991) путча и затем отмены статьи 121.1 их положение заметно улучшилось. Однополая любовь стала модной темой средств массовой информации и искусства. Проблемы геев и лесбиянок открыто обсуждаются на ТВ и в массовых газетах. В кинотеатрах и по телевидению идут классические фильмы Джармена, Висконти и др. Гомосексуальные аллюзии уже мало кого шокируют. Широкий читатель впервые открыл для себя поэзию Михаила Кузмина и его роман "Крылья". Опубликовано исследование покойной С. В.Поляковой о взаимоотношениях Марины Цветаевой и Софьи Парнок. На русский язык переведены произведения Жана Жене, Джеймса Болдуина, Трумэна Капоте, Юкио Мисимы, Уильяма Берроуза, стихи Кавафиса, воспоминания Жана Марэ и т. д. Опубликован двухтомник талантливого русского писателя, актера и режиссера Евгения Харитонова (1941Ч1981). Проблемы однополой любви сочувственно обсуждаются в произведениях Василия Аксенова, Владимира Маканина и Евгения Попова. Шумный успех имела поставленная Романом Виктюком пьеса Николая Коляды "Рогатка". Яркий и психологически точный стихотворный цикл "Мой нежный ласковый друг" опубликовал Дмитрий Александрович Пригов. Привлекает внимание лирика Александра Шаталова. В 1990-х годах в русской литературе "по теме" появились молодые имена Дмитрия Кузьмина, Ярослава Могутина, Александра Ильянена, Алексея Пурина, Дмитрия Волчека, Александра Анашевича, Натальи Шарандак и др. Хотя творчество этих авторов очень различно и рассчитано на разных читателей (например, Могутин больше известен как скандальный журналист), в каком-то смысле они делают общее дело, прорывая многолетний заговор молчания и делая однополую любовь объектом художественного творчества. Интерес к этой проблематике проявляют не только собственно геевские издания, но и органы молодежного художественного авангарда, такие, как "Митин журнал" и "Птюч".

Гомосексуальная политическая активность в России

Многое меняется в повседневном быту. В Москве и Петербурге открыто функционируют "голубые" дискотеки и бары. Геи и лесбиянки имеют региональные правозащитные и культурные организации в Москве, Петербурге, Барнауле, Ростове, Нижнем Тагиле, Калуге, Мурманске, Омске, Томске, Ярославле и некоторых других городах.

Однако нападки на гомосексуалов в коммунистической и националистической прессе не прекратились. Никаких законов, ограждающих геев и лесбиянок от дискриминации и диффамации, в России нет и не предвидится, хотя фактов такого рода очень много.

Глава российской антиспидовской службы В. В. Покровский несколько раз публично поддерживал декриминализацию гомосексуальности, но в программной статье о мерах по профилактике СПИДа он говорит о "моральной деградации населения", проявляющейся, в частности, в лгомосексуализации культуры". Однополая любовь для него - такое же зло, как сексуальная распущенность, наркомания и проституция.

На встрече деятелей российской интеллигенции с президентской администрацией 19 августа 1996 г. выдающийся писатель Фазиль Искандер, поддержанный пианистом Николаем Петровым, предложил даже ввести нравственную цензуру "в связи с нашествием на телеэкраны агрессивной прослойки секс-меньшинств" - лвсяких пенкиных и моисеевых". По словам газетного отчета, "вялое сопротивление "духу цензуры" оказал только Мстислав Ростропович, сказав: "Лишь благодаря знакомству с творчеством Элтона Джона я понял, что такое "рок".

Неоднозначно выглядит и собственная политическая активность геев и лесбиянок. В первые годы гласности за них говорили исключительно "эксперты", в тональности отчужденного сочувствия. Затем жертвы стали борцами. 28Ч30 мая 1990 г. в Таллине при поддержке ряда зарубежных гей-сообшеств состоялась первая на территории СССР международная научная конференция о положении сексуальных меньшинств и о меняющемся отношении к однополой любви в Европе XX в. В конференции приняли участие видные зарубежные ученые Джеффри Уикс, Герт Хскма и др. Конференция способствовала росту самосознания и прояснению социальной идентичности советских геев и лесбиянок. Эта анкета распространялась также и в России.

В конце 1989 г. в Москве была создана первая "Ассоциация сексуальных меньшинств (Союз лесбиянок и гомосексуалистов)". Программа АСМ подчеркивала, что это лпрежде всего правозащитная организация, ее основная цель-полное равноправие людей различной сексуальной ориентации". Главные задачи АСМ: борьба за отмену ст. 121.1; изменение общественного отношения (точнее, предрассудков) к сексуальным меньшинствам, с использованием для этого возможностей официальной прессы; социальная реабилитация больных СПИДом; издание газеты "Тема" и других материалов; помощь людям в поисках друзей и единомышленников, пропаганда безопасного секса и сбор информации о преследовании гомосексуалов. Формального членства АСМ не имела, присоединиться мог любой человек старше 18 лет.

В "СПИД-инфо" было напечатано обращение АСМ к Президенту СССР и Верховным Советам СССР и союзных республик, подписанное В. Ортановым, К. Евгеньевым и А. Зубовым, с просьбой отменить дискриминационные статьи уголовного кодекса и объявить амнистию тем, кто был осужден по этим статьям. Одновременно они заявили ло своем безусловном осуждении любых попыток растления малолетних и насилия, в какой бы форме и по отношению к лицам какого бы пола и кем бы эти попытки ни предпринимались". лМы никого не стремимся обратить в свою веру, но мы таковы, какими нас сделала природа. Помогите нам перестать бояться. Мы - часть вашей жизни и вашей духовности. Это не наш и не ваш выбор".

Однако в постсоветском обществе все социальные движения сразу же начинают дробиться на группы и фракции, которые не хотят работать совместно. Геи не были исключением. Сразу же после выхода второго пробного номера "Темы" в АСМ произошел раскол. Люди, подписавшие изложенную выше декларацию, вышли из АСМ, которая реально перестала существовать, а возникший на ее месте Московский Союз лесбиянок и гомосексуалистов (МСЛГ) возглавили Евгения Дебрянская и 24-летний студент Роман Калинин, который стал единоличным издателем и редактором газеты "Тема". В октябре 1990 г. "Тема" была официально зарегистрирована Моссоветом как его частная газета.

Создание АСМ и официальная регистрация "Темы" открывали перед "голубыми" большие возможности. То, что нашлись мужественные люди, которые выступили с открытым забралом, требуя не снисхождения, а гражданских нрав, было важным нравственным почином. Этот почин нашел поддержку у международных правозащитных организаций, в частности основанной в 1991 г. и базирующейся в Сан-Франциско Международной комиссии по правам человека для гомосексуалов и лесбиянок (МКПЧГЛ) во главе с Джули Дорф. Но какими средствами продолжать борьбу?

Лидеры МСЛГ, заручившись политической и финансовой поддержкой американских гей-оргапизаций, решили действовать путем уличных митингов и демонстраций под хлесткими политическими лозунгами, рассчитанными не столько на соотечественников, сколько на западных корреспондентов. Радикальным американским гей-активистам эта тактика импонировала. На собранные в США средства летом 1991 г. в Ленинграде и Москве Международной организацией "Тема" был проведен международный симпозиум по правам гомосексуалистов и лесбиянок и борьбе со СПИДом. Пленарные заседания происходили в больших конференц-залах. Одновременно впервые в СССР открыто демонстрировались несколько "голубых" и лесбиянских фильмов. От намеченного парада на Красной площади под лозунгом "Превратим Красные Площади в Розовые Треугольники" в последний момент отказались, ограничившись более скромной манифестацией у Моссовета.

Но Москва не Сан-Франциско, а политический радикализм не всегда дает ожидаемые результаты. Требования Либертарианской партии, в которую входил МСЛГ, о легализации сексуальных меньшинств, проституции и наркотиков, каждое в отдельности были достаточно серьезны, но взятые все вместе и без аргументов - а в прессу попадали только голые лозунги - они лишь подкрепляли стереотип, что гомосексуализм, проституция и наркомания - явления одного порядка и что никакого снисхождения лэтим людям" оказывать нельзя.

Осенью 1990 г. коммунистическая и националистическая пресса раздула страшный скандал вокруг опубликованного в московской районной газете "Каретный ряд" интервью Калинина, где говорилось, что АСМ защищает права не только гомосексуалов и лесбиянок, но и педофилов, зоофилов и некрофилов:

"Сам я детьми не занимаюсь, а вообще позиция Ассоциации такая: статью за развращение несовершеннолетних надо убрать из Уголовного кодекса. Мы против насилия, но если все происходит по взаимному согласию - это норма в любом возрасте, в любом сочетании полов. Где берут? Есть свои каналы: ребенок стоит 3-5 тысяч. Педофил получает изысканнейшее наслаждение, ведь ребенок - это прекрасное тело и душа, еще ничем не замутненная... - А трупы для некрофилов? - Тут тоже нет проблем, одни некрофилы работают в моргах, на "скорой помощи", на кладбищах. Другие - договариваются с ними".

Было ли все это сказано именно так, или подгулявшая компания решила просто поиздеваться над юным непрофессиональным журналистом - не столь важно. Сенсационное сообщение никому не известного "Каретного ряда" сразу же подхватили ТАСС, "Советская Россия", "Правда", "Семья", невзоровские "600 секунд". Пропагандистская кампания была направлена против демократического Моссовета, который яростно обвиняли в поощрении половых извращений и порнографии. На некоторых предприятиях далеко от Москвы организовывались митинги протеста, принимались резолюции с требованиями немедленного переизбрания Моссовета и, во всяком случае, абсолютного запрещения "Темы" и Ассоциации сексуальных меньшинств. Переполошились родители: в стране и так растет преступность, детей страшно выпускать на улицу, а тут открыто защищают педофилию и торговлю детьми!

Демократическая пресса справедливо расценила сообщение ТАСС и прочие подобные публикации как умышленную политическую провокацию. Началась газетная война. Моссовет подал в суд на "Каретный ряд", доказывая, что в программе зарегистрированной им газеты "Тема" ничего подобного не содержалось (не было этого и в ее номерах, вышедших до регистрации), АСМ же Моссовет вообще не регистрировал и отвечать за нее не может. Суд признал претензии Моссовета справедливыми и обязал "Каретный ряд" принести печатные извинения. Испугавшись следующего судебного процесса, извинилась, повторив, однако, свои выпады против "Темы" и сексуальных меньшинств, и "Правда". Так что Моссовет свою честь защитил.

Но моральный урон, нанесенный репутации сексуальных меньшинств, от этого не уменьшился. В ходе печатной полемики обе стороны старались прежде всего отмежеваться от непопулярных "сексуальных меньшинств". Коммунистическая пресса обвиняла в их поощрении Моссовет, Моссовет же доказывал, что именно коммунистическая печать созданной ею шумихой делает им рекламу. Только еженедельник "Аргументы и факты" напечатал в это время статью, защищавшую принципиальную законность, правомерность и необходимость легального существования подобных ассоциаций, несмотря даже на возможные экстремистские выходки их лидеров, которые вообще типичны для советской политической жизни". Но что значила одна статья на фоне массированной пропагандистской кампании среди и без того встревоженных людей?

Наиболее реальным результатом социальной активности геев и лесбиянок было создание, несмотря на огромные финансовые и иные трудности, собственной прессы. Издание газета "Тема" (объявленный тираж 20 тысяч экземпляров) в 1993 г. на 13-м номере, к сожалению, закончилась. Однако товарищество "АРГО-РИСК" (АРГО - Ассоциация за равноправие гомосексуалистов) с 1992 г. выпускает газету "РИСК" ("Равноправие - Искренность - Свобода - Компромисс") (редактор Владислав Ортанов, тираж 5 тысяч, вышло 7 номеров). В 1994 г. Ортанов передал редактирование газеты, преобразованной в литературный журнал, Дмитрию Кузьмину, а сам стал издавать иллюстрированный эротический литературно-публицистический и рекламный журнал для геев "АРГО" (вышло 5 номеров). Самая стабильная геевская газета - "1/10" (издается с ноября 1991 г., редактор Дмитрий Лычев, вышло 22 номера, тираж 25 тысяч). С января 1995 г. в Москве российская организация "ГендерДок" издает информационный бюллетень "Зеркало" (главный редактор Виктор Обоин), с обзорами прессы и новой литературы о положении и проблемах геев и лесбиянок. В Петербурге в 1992 г. вышел под редакцией Ольги Жук один номер литературно-исторического журнала "GAY, славяне", а в Москве в 1993 г.Ч один номер иллюстрированного гей-журнала "ТЫ".

Эти газеты и журналы публикуют информацию о жизни геев и лесбиянок, эротические фотографии и рассказы, переводные и оригинальные статьи, интервью с известными людьми (не обязательно "голубыми"), частные объявления (служба знакомств), медицинские и иные советы (например, как бороться с "ремонтом"), рекламу презервативов и тому подобное. Новый "РИСК" печатает серьезную художественную прозу, стихи и культурологические очерки. Женских материалов, не говоря уже об эротике, значительно меньше, чем мужских.

Политическая деятельность геев и лесбиянок менее успешна. В первой половине 1990-х годов они создали несколько самостоятельных правозащитных и просветительских организаций. В Санкт-Петербурге это основанный Ольгой Жук "Фонд культурной инициативы и защиты сексуальных меньшинств имени Чайковского" и Ассоциация защиты гомосексуалистов "Крылья" во главе с профессором Александром Кухарским "Крылья" сначала назывались "Невскими берегами", а затем "Невской перспективой", но городские власти сочли это название "пропагандирующим гомосексуализацию региона"). Гуманитарно-просветительской деятельностью занимается созданное весной 1991 г. Милой Угольковой и Любовью Зиновьевой Московское объединение лесбийской литературы и искусства (МОЛЛИ), которое провело несколько выставок живописи и графики и литературных вечеров. Созданный в январе 1993 г. добровольный благотворительный фонд лИмена" (председатель Николай Недзельский) работает над увековечением памяти россиян, погибших от СПИДа, и оказывает социально-психологическую поддержку ВИЧ-инфицированным и их близким. Правозащитной деятельностью и профилактикой СПИДа занимается организация лМы и вы" (Геннадий Крименской).

Важной правозащитной акцией было создание в рамках МКПЧГЛ Московской рабочей группы (МРГ) во главе с журналисткой Машей Гессен, которая подготовила и опубликовала в 1994 г. основательный отчет о положении дел с правами геев и лесбиянок в России. Однако политическое влияние геевских организаций, лидеры которых постоянно конфликтуют друг с другом, ничтожно. В августе 1993 г. 27 местных организаций формально создали общенациональную ассоциацию лесбиянок, геев и бисексуалов "Треугольник". Московские власти незаконно отказали в официальной регистрации ассоциации, ссылаясь на то, что ее создание якобы "противоречит общественным нормам нравственности". Лидеры "Треугольника" подали в суд, но, пока дело ожидало рассмотрения, у них кончились деньги, а очередная внутренняя распря и смена руководства заставили свернуть активность и временно прекратить издание своего информационного бюллетеня.

На мой взгляд, слабость первого поколения геевских лидеров в России, помимо общих причин, коренится в некритическом копировании американского опыта. Первые американские гомофильские организации были, как мы видели, умеренными и уповали на собственные силы, лишь потом им стали помогать богатые люди. Российские лидеры пытались перепрыгнуть через этот этап развития, рассчитывая главным образом на зарубежную помощь, которой, естественно, оказалось недостаточно, да и использовали ее не лучшим образом. Некоторые лидеры имели неумеренные личные политические амбиции, а кое-кто использовал свой активизм для налаживания связей и последующего лустройства" в эмиграции. Все это не прибавило авторитета "движению".

Российский менталитет также отличается от американского. Русские "голубые" интеллектуалы и художники не выходят со своими сексуальными исповедями на публику не только потому, что боятся последствий, но и потому, что предпочитают не выставлять свою личную жизнь напоказ. Коммерциализация их шокирует. "Голубые" клубы и дискотеки посещают прежде всего "новые русские", иностранцы и готовые сексуально обслуживать их молодые люди. Это много лучше, чем "плешки" и общественные туалеты, но далеко не романтично и не всегда безопасно.

Романтически настроенному интеллигенту "голубая" дискотека кажется "перевернутым миром", где "цыплят по осени снимают". "Наследие панели вкупе с особенностями мужского менталитета (все мужики кобели) обращают многих невольников страсти в "товар" этого рынка. Тут продаются и покупаются, заключают сделки, в общем, идет негласный и постоянный торг. Несостоятельная, но привлекательная молодость платит за веселье и сытость зажиточной, но подувядшей старости своим единственным богатством - натурой".

Как бы то ни было, сегодня геевские организации значительно менее активны и воинственны, чем в первой половине 1990-х годов. Частная жизнь оттеснила политику на второй план. Как считает редактор "РИСКа" Дмитрий Кузьмин, "гейдвижение и gay community - явления для России нехарактерные и неактуальные, но это не специфика российских геев, а специфика российского общества вообще, в котором советская эпоха выработала стойкое недоверие к любой общественной активности, к любым объединительным порывам и т. п. Принципиально нынешний расклад всех устраивает минимум необходимой геевской инфраструктуры (бары, дискотеки, журналы и т. п.), а все остальное общение-чисто приватным образом. Другое дело, что в настоящий момент эта самая инфраструктура плохо развита: два-три клуба на всю Москву и пяток - на всю Россию, - это невозможно мало (просто потому, что у геев тоже бывают разные вкусы и интересы, в конце концов, разный возраст, - потому и клубы да бары им нужны разные), а, кроме того, хотелось бы, как минимум, свои библиотеки и книжные магазины, свой медицинский центр и психотерапевтическую службу... Но идея gay community носит гораздо более тотальный характер, вплоть до голубого баскетбольного клуба и общества геев-филателистов. Это забавно, но не очень понятно для русского человека (может быть, вообще для европейца: по-видимому, американской культуре свойственна большая публичность личной жизни, отождествление понятий "не скрывать, не стесняться" - с одной стороны, и лвсем показывать"- с другой)".

Возможно, что со временем российские геи и лесбиянки будут иметь не только собственные частные коммерческие издания, бары и дискотеки, но и свои "общинные" консультативные и правозащитные центры. Однако едва ли это выльется в создание таких организованных и институционализированных общин, как в США.



Реферат: История гомосексуализма в России





Реферат: История гомосексуализма в России

Please Share it! :)